Под небом пустыни

На том основании, скажем мы, что и жители Исфа-гана построили мечеть шейха Лотфолла, шахскую мечеть, дворец Али Капу и дворец Чехелсотун; на том основании, что и наши прадеды построили трон Джемшида в Персеполе; на том основании, что и возведен Парфенон — храм Зевса в Афинах, собор святого Петра в Ватикане и Нотр-Дам в Париже.

Мотивы возникновения такого рода гигантских построек во всем мире одинаковы. Они похожи на гостиницы. Иностранца принимают в аппартаментах, чтобы продемонстрировать таким образом ему высокий жизненный уровень страны по масштабам этих сооружений. Каждый, кто едет за рубеж, но не собирается там долго оставаться, наблюдает жизнь народа этой страны из комфортабельных отелей. Поэтому стараются сделать все, чтобы такие здания выглядели пригляднее.

Жерди нахля, сваленного на площади Амира Чохмака, хотя и окутаны сегодня пеплом и пылью времени, все-таки являются великолепными в своем роде творениями. Кажется, будто усердный нищий народ из плоти и крови воздвиг это тяжеловесное сооружение, чтобы во время траурных мистерий устраивать достойные своего города зрелища.

Распространенное прозвище города йезда в Иране — Храм молитвы (Дар ол-Абаде). Однако нам показалось, что в Храме молитвы считают самым почитаемым существом корову. На хребтине этого священного животного возят груз и не дают ему ни минуты покоя. Корову здесь ценят не менее осла. На корову напяливают вьючное седло и заставляют работать вовсю. Наверное, йездцы были первыми людьми, которые прониклись уважением к достоинству коровы и догадались об ее стыдливости. Путешественник, привыкший к обычному виду коров, попав в Йезд и увидев их в таком одеянии, невольно тянет руку, чтобы стащить шапку в знак почтения.

Когда небо скупо на влагу, нет нужды ни в кровле, ни в цементе, ни в строительном материале. От солнечного пекла спасаются за саманными крышами, циновками и легкими полосатыми ковриками, а страшные ветры пустыни загоняют в щели вентиляторов-бадгиров[83], чтобы они порастрясли свою ярость. Город Йезд дышит через бадгиры. С крыши соборной мечети йезда, откуда вы глядите на город, можно увидеть целые стаи йездских вентиляторов. Жилые дома, мечети, водохранилища — все снабжено вентиляторами. Воздух внутри помещений постоянно приводится ими в движение и делает вполне сносной жизнь под кровлями. Если когда-нибудь— не дай боже — придется жителям йезда поселиться в современных коттеджах вместо теперешних домов, следовало бы подыскать более покорных людей, чем йездцы, и переселить их в новые дома. А йездцев оставить в покое. Пусть они живут в своих глинобитных хижинах с дворами и бадгирами. Однако, думается, это время никогда не наступит, потому что среди иранцев не найти более терпеливых и выносливых людей, чем йездцы.

Долготерпение йездцев до сих пор не превзойдено. Это упорство и терпение не вызывают раздражения. Оно действенно, динамично. йездец крепко стоит на земле, наносит удары, изматывает соперника, берет его измором, а уж тогда идет в наступление, и все ему нипочем. Именно это качество выносливости сделало йездского крестьянина, рабочего-кяризника существами выдающимися. Помещику, желающему прорыть в своем имении подземный канат, лучший совет такой: пусть поселит на своей земле трех семейных рабочих-кяризников и спокойно ждет, пока на поверхности земли не покажется вода. Йездский кяризник издавна славится в Иране как созидатель деревень и усадеб. С того дня, как йездцы разбили стены «Александровой темницы» и прорыли от подножия гор Ширкух до самого города подземный канал, никто не может сравниться с ними в искусстве прокладки канатов. Во всем Иране не найдешь каната, к которому не приложил бы руку йездский рабочий.

Если вонзить в землю в один ряд пять-шесть йездских лопат, то ими можно взрыхлить участок величиной с целый сад. Конечно, если при этом налегать на лопаты, как йездские крестьяне. Усердие, терпение и выносливость крестьян Храма молитвы ничуть не уступают качествам трудолюбивого кяризника, который по десять часов в день роет колодцы, создавая шахту каната. Йездские крестьяне во время посева выстраиваются по пять-шесть человек друг за другом и выбрасывают в такт лопаты, равномерно вскапывая землю под пашню. Йездский крестьянин не любит работать кое-как, и, если послать его хоть на барщину, все равно он обработает землю так, как подобает рачительному хозяину. Легкомыслие и тяга к услужению не свойственны характеру йездского крестьянина. Труд под палящим солнцем стал его второй натурой.

Урок, который с детства усваивает йездский труженик под небом пустыни, представляет науку борьбы с подвохами природы. Жестокость здешней природы нельзя мерить на обычный аршин. Если приходят в движение ветры, то это сильнейшие вихри. Если начинают шевелиться пески, то уж вырастают целые песчаные горы, йездские крестьяне вечно меряются силой с коварной природой. А в цепи человеческих ценностей считают стоящими всего два звена: вечный труд и бремя забот, воздержанность и привычку жить впроголодь.