Под небом пустыни

Начались поцелуи, потом разыгралась сцена знакомства. Не успели мы стереть слюну от поцелуев, как давнишний приятель уже приказывал школьному фаррашу собрать наши вещи, перетащить в машину и отправить в его дом. Да, настоящий иранец-хлебосол не любит шутить! Мы умолили его разрешить нам переночевать эту ночь в здании школы. Он согласился, но просил, чтобы ужинать мы непременно шли к нему. Кажется, история в Ребате-Поште-Бадам повторялась. Но ввиду того, что Але Давуд был нашим сверстником, он быстрее понял нас и ограничился приглашением на чай. Сообразив, что мы собрались в баню, он проводил нас до самого входа в общественные бани Тебеса, препоручив далее заботам банщика. Сам же поспешил домой, чтобы приготовиться к приему гостей. Но машину «Управление сахарно-рафинадной монополии» с шофером он оставил ждать нас у бань.

Вся церемония мытья в бане была совершена банщиком по всем правилам, все шло по программе, не считая агрессии вшей, перебравшихся с одежды прежних клиентов на нашу. Как только фотограф заметил дежурившего у ворот бань шофера Але Давуда, он пришел в ужас, заранее предугадывая бессонную ночь, начиненную дискуссиями и разговорами. Симулируя головную боль, усталость, он вернулся в здание школы.

Господин Але Давуд принял нас в гостиной своего дома. Поскольку стояли праздничные дни, зал напоминал торговый пассаж «Хаджеб од-Доуле» в Тегеране с добавлением целой кондитерской лавки. На этом базаре не видно было только сигарет. Дефицит сигарет в этом доме объяснялся двумя причинами: во-первых, Але Давуд не курил, во-вторых, он был шефом тебесской монопольной компании сахара, рафинада и табачных изделий! По выдержке и такту, проявленным господином Але Давудом в тот вечер, можно было узнать истинного уроженца пустыни. Шеф монопольной компании Тебеса еще не достиг того возраста, когда довольствуются одиночеством. Каждую минуту входили все новые гости и визитеры. Он встречал каждого очень радушно, был предельно любезен и с нами.

До одиннадцати часов ночи гостеприимный хозяин без устали рассказывал о Тебесе все, что знал и видел. Если мы приведем здесь рассказы господина Але Давуда о Тебесе прежде высказываний путешественников и писателей прошлого, это будет неуважением к памяти предков. Тем более что господин шеф монопольной компании рассказывал нам о современном Тебесе, а предки вели повествование о далеком прошлом города. Сам господин Але Давуд был бы против того, чтобы оказаться впереди Хамдаллаха Мостоуфи. Кроме всего прочего, пересказ тяжеловесной речи Хамдаллаха Мостоуфи приведет в восторг градоначальника Тебеса, ибо он сравнит положение Тебеса семь веков тому назад с теперешним и порадуется успехам, выпавшим на долгожителей города.