Под небом пустыни

Между тем в ворота парка Гольшен ввалилась целая свита; господин прокурор величаво проплыл мимо нашей скамьи и жалкой скатерти с яствами, поднялся вверх по лестнице. На свежем лице — ни капельки пота, ни следа усталости в походке. Видно, он прибыл сюда раньше своей челяди. Поскольку достоинство прокурора не позволяло ему пройти в дом прежде слуг, он задержался у входа в парк под предлогом расспросов о мюридах[113]. Убедившись, что весь скарб перенесен в комнаты и отдых обеспечен, он счел дальнейшие разговоры излишними и уж тогда проследовал через парк к дому. Однако суть происшествия состояла не в том, что нас раздражала вся эта беготня, шум и суматоха. И мы, и прокурор вместе очутились в парке Гольшен, но с той лишь разницей, что мы попали сюда после долгого пути по солончаковой пустыне, чувствовали себя разбитыми и усталыми. Прокурор же, свеженький как огурчик, прикатил всего лишь из Бирдженда[114]. Ему приготовили две комнаты на территории парка, а нам приходилось довольствоваться лишь обещаниями хозяина чайной найти ночлег неизвестно где. Прокурор насладится вкусным ужином, приготовленным из всех этих баклажанов, риса, мяса, и будет нежиться в тепле и комфорте, а мы должны есть тебесский хлеб и поглядывать на пар, подымающийся от сыроватого тас-кебаба.

Фотограф предпочел всем успокоительным лекарствам ворчание. Но историограф стремительно нацепил изящные очки и пошел бродить по парку.

А парк был действительно великолепным. Да будет благословенно имя доктора Бирдженди, который с некоторых пор взял на себя попечительство над чудесным парком и питает надежду, что даже находясь в Тегеране сможет управиться с этим делом. Фонтаны и декоративная зелень, множество цветов, кипарисов, сосен, финиковых пальм, чинар и на их фоне кирпичные ступени вдалеке создавали неповторимую картину, оценить которую могли лишь путешествующие по пустыне. И если парк уцелеет после всяческих коренных реформ, перестроек и переделок и не превратится в городской сад, жители Тебеса будут очень признательны правительству, градоначальнику и теперешнему попечителю его.

Хозяин чайной убрал скатерть и куда-то исчез. Через несколько минут он вернулся в сопровождении школьного фарраша, с которым договорился о нашем ночлеге. Мы перебрались в здание средней школы Шейбани. В одном из классов были свалены рядами в углу стулья. Мы расстелили на полу циновку, перетащили из машины одеяла, подушки. Здание школы и двор ее были просторны и пустынны. Школу построили на пустыре. Со временем, очевидно, здесь появятся деревья, зелень, цветники. Несмотря на то что. здание было новым, внутри школы было очень грязно. Масса пыли, известковый налет на стульях и столах причинили известное неудобство фотографу. Он собрался было здесь, в классе, завести разговор о чистоте! Но запах потных тел путешественников, их грязная одежда не способствовали серьезной дискуссии. Все как-то застеснялись вдруг и вспомнили о бане, специально предназначенной для избавления тела от грязи. Мы стали собирать банные принадлежности и в одной из сумок наткнулись на рекомендательные письма Хабиба Ягмайи. Перебирали их одно за другим и обнаружили письмо, адресованное в Тебес. Хотя у нас был ночлег в школе Шейбани, мы все еще продолжали завидовать комфорту и уюту, с которыми устроился прокурор из Бирдженда в парке Большей. В глубине души мы верили, что нам тоже удастся обрести гостеприимного хозяина, с удобством расположиться в его гостиной и всласть поиздеваться над прокурором. Мы поручили школьному фаррашу доставить письмо адресату.

Фарраш ушел. Кругом — ни души. Между тем следовало узнать, где находилась баня. Только мы собрались выйти на улицу, как вдруг увидали в тени дома костлявую фигуру хозяина чайной. Он стоял, не двигаясь с места, и в упор смотрел на нас. Было ясно, что он пришел за деньгами. Хозяин объяснил нам, как пройти в баню, и вручил счет за ужин и чай. Мы расплатились. В дверях он столкнулся с незнакомым человеком, который издали в одном из нас узнал своего давнишнего приятеля.

— Здравствуйте! Вы меня не узнаете? Мы ведь с вами коллеги. Лет пятнадцать тому назад вместе служили по финансовому ведомству!

— Здравствуйте, господин Але Давуд! Какими судьбами, вот неожиданность!