Под ногами троллей

— Сын мой, — грустно и мягко сказал он, — не казни себя. Я могу принять твою жертву, но осчастливит ли она тебя?

И ответил ему король.

— Лев мой, — сказал он горделиво и строго, — если твоя душа болит за детей твоих, то и подданные мои — дети для меня. Не в силах я выносить их страданий. Прими мою жертву, но спаси их.

И долго молчал Лев, а когда ответил, в его словах почудились Аррен слёзы.

— Да будет так, — сказал он. — Я приму твою жертву, король града Семистолпного, что возвышается над волнами.

Король вскинул голову, ярко блеснув глазами.

— И весна придёт?

— Сын мой, — возразил ему Лев, — мне это неведомо.

— Но как же так, — вскричал король. — Ведь ты, владыка всех дел земных, и ты — не знаешь, придёт ли весна?

— Я всего лишь друг, — грустно сказал Лев. — Друг, что приходит в час нужды. Весна не подчиняется мне. Многое подвластно мне — ветра пустыни и просторы неба, пучины моря и леса Шайхры. Но людские души неподвластны моей воле. А весну приносят с собой они…

Король прошептал:

— И кто же тогда приведёт её?

— Девочка, — ответил ему Лев. — Девочка, на плечи которой ляжет вся боль дочерей Евы. Ей суждена юдоль слёз — но и вознаграждение будет велико.

— И ты повелишь ей придти в Королевство?

— Кто я такой, чтобы повелевать ею? — мягко спросил Лев. — Я лишь попрошу.

* * *

И тогда сон Аррен закончился, и долго она думала, что бы он мог обозначать.

Впрочем, вскоре её одолели совсем другие заботы.

Плавание подходило к концу, и город восточных владык уже поджидал её.

Часть 3. Славный, славный город Тартааш!

Глава 1. Подать швартовы!

Велик, велик город Тартааш!

Возлежит он на золотых песках, пронзает небо зелёными минаретами, попирает твердь дворцами из камня и кедра. Горят серебряные звёзды над беломраморными усыпальницами, цветут яблони и сливы, ревут ишаки в ночи. Полон он тайн и опасен; прилавки ломятся от спелых фруктов, а черноокие девы его — прекраснейшие на Южных островах.

Непременно посетите Тартааш!

* * *

Солнце выползло из-за горизонта, точно разбухший шар — поначалу огненно-маковый, расплывшийся, как тётка Фавра; его окружали лиловые облака. Потом он поднялся чуть-чуть повыше, стал стройнее и начал походить на начищенную до блеска монету — такого цвета бывает в кружке крепкий чай. Небо было чистым; только на востоке, у окоёма, клубилось похожее на галеон, облако.

Аррен смотрела на тёмную, опасную синь за кормой, перегнувшись через резные «перила». Море завораживало её. Корабль качали настоящие водяные горы — громадные, сизо-зелёные. Одна такая гора — побольше Спины Тролля. С поверхности вода казалась прозрачной; однако дальше, в глубине, цвет мрачнел и сгущался. Порой в море мелькали косяки рыбы или плавали водоросли; два раза она видела дельфинов.

Страшно было даже подумать, сколько здесь до дна.

— О-хо-о! — прокричал сверху Крыса.

Она резко выпрямилась, и у неё закружилась голова.

Далеко на горизонте появилось крохотное пятнышко. Оно не уменьшалось, а росло, отчётливо проступая на синеве небес. Аррен зажмурилась. Третий остров в её жизни!

Каким он будет?

И в этот миг ветер дунул изо всей силы; корабль словно сам рванулся к новому порту. Его нос наклонился вниз, и девочке почудился громадный вздох, пронёсшийся от бушприта до ахтерштевеня. Аррен в который раз подумала, что корабль похож на живое существо. А затем штормовой порыв унялся, и они снова пошли ровно — «Клык Льва» скользил по бездонной водяной глади, оставляя за собой вязкий пенный след.

Боргольд вышел из капитанской каюты и стоял на полубаке.

— Вот он, Остров Песка, — сказал он с непонятным Аррен выражением.

Его брови густо сошлись, а лоб прорезали морщины; но на губах плясала улыбка. Келарденку охватило неуёмное волнение, и вот, наконец, остров приблизился настолько, что она смогла его рассмотреть.

— Копыто Осла, — сказал кто-то, и спустя мгновение она поняла: это название того, что она видит — узкого мыса, глубоко вдающегося в море.

Море посветлело, оно стало светло-бирюзовым. Волны теперь уже не казались такими страшными. Если раньше они качали корабль небрежно, словно ненужную игрушку, то теперь несли бережно и ласково, будто долгожданного ребёнка.

И вот каким увидела Остров Аррен.

Берег был скалистым и желтоватым: отвесными скалами он поднимался в небо. Зелени было мало, и она была чахловатой — то тут, то там за породу цеплялось скрюченное деревце или клочок травы.

— И… пошли!

Матросы ухватились за верёвки, скрипели снасти, громадные паруса хлопали, корабль скрипел — и по нему словно пробежала дрожь сытого удовлетворения. Они развернулись и пошли вдоль берега; в небе появились чайки. Они резко, сипло кричали, будто чему-то возмущались. А затем берег резко вильнул вправо, и увидела…

Её глазам открылась бухта — просторная и широкая; её окаймляли горы.

И вода в бухте была изумительного оттенка — цвета пылающего сапфира.

Небесной синевой бухта устремлялась вперёд — и за ней вставал Город. Город, подобного которому Аррен не видела никогда.

Он был грозен и прекрасен одновременно.