Под ногами троллей

Повсюду слышалась ругань и разговоры на разных языках; многих из них Аррен никогда не слыхала. Гортанные звуки, присвистывания и пощёлкивания делали речь чужеземцев похожей на птичий щебет или рычание зверей; а другие, напротив, шепелявили и говорили в нос. Раскрыв глаза, Аррен широко смотрела на стоящие рядом корабли: они были громадны, намного больше «Клыка». Резные фальшборты, носы, украшенные чудищами или драконами из светлого дерева; мачты, выше самых высоких деревьев Келардена.

Их корабль походил на отважного львёнка, что прикорнул под боком у слонов; и Аррен охватила благоговейная дрожь. Впрочем, она припоминала, что уже видела подобные громадины — за шатром Короля Эдварда; но это было давным-давно, в другой жизни, а может и вообще — привиделось ей или приснилось. Должно быть, здесь было глубоко, раз такие колоссы могли подойти вплотную. На самом деле, так и было: берег у Тартааша резко обрывался вниз, во владения невиданных Морских Королей. Зато вода, как и Келардене, была мутно-грязной: чего в ней только не плавало! Аррен даже присматриваться не решилась.

— Подать сходни!

С корабля сбросили длинные доски, сбитые между собой.

И люди здесь были не такие, как в Келардене. Они подошли так близко, что Аррен могла рассмотреть узоры на халатах; люди здесь были смуглые, с крупными носами и густыми чёрными локонами, и в цветастых одеждах. Встречались и другие — цвета старого дерева или даже совсем чёрные — такие, как Харат. Но более всего поразили девушки — невзирая на жару, они были закутаны в длинные, полосатые одежды, а на голове — тюрбан; либо же были почти совсем голыми — прозрачные накидки или набедренные повязки скрывали уж слишком мало; и Аррен подумала — «Как они не сгорят со стыда?»

Пьерш проследил её взгляд.

— Рабыни, — сказал он. — Невольницы. А вообще, привыкай: тут юг, и обычаи совсем другие…

На берег они отправились вдесятером; Боргольд остался на корабле — этого требовали обычаи Тартааша. Матросы вооружились, Жувр и Фошвард надели кольчуги, и, в целом, выглядели весьма внушительно.

— Тут нельзя показывать слабость, — пояснил Пьерш. — Они как стервятники, любую слабину мигом чуют. Глаза выклюют и глотку выдерут. Одно у них хорошо: девушки горячие, вино крепкое и самоцветы они продают подешёвке.

Аррен снова зарделась.

По меркам Келардена она была почти взрослой: кое-какие её подруги уж и замуж собрались. Но Аррен росла в стороне от всех, и назвать себя искушённой в таких вопросах не могла. К тому же, на Островах, да и вообще в Империи, выходят замуж поздно — в отличие от сопредельных Хараана, Феоланды, Страны Песка.

Пристань в Тартааше была громадной, вымощенной шестиугольными камнями; плиты так тесно были пригнаны друг к другу, что между ними не росла трава. Прямо здесь, на пристани, был разбит и небольшой рынок — оттуда тянулись острые, щекочущие нос незнакомые запахи. Впрочем, стоило ветерку перемениться — и тут же все ароматы перебивала ужасающая вонь свежей и чуть подгнившей рыбы.

Аррен держалась ближе к Пьершу, опасаясь потеряться.

Людей на пристани — было немеряно.

Они щеголяли в невиданных одеждах, напомнивших Аррен домашние халаты; правда, без пуговиц — подвязывались широкими кусками ткани. На головах у южан красовались чалмы — девочка подумала, что при такой жаре это совсем недурно. Аррен несколько раз оттоптали пятки, а затем толпа и вовсе стала густой, как каша тётки Фавры.

Она привстала на цыпочки и выглянула поверх голов — её разобрало любопытство.

И вот что она увидела.

На деревянном помосте, застеленном скомкавшейся тканью, стояли мужчины и женщины — в основном, в одних лишь набедренных повязках. Руки у стоящих были связаны за спиной. Помост охраняли высокие меднолицые южане; лица у них были жёсткие, а взгляд — колючий и холодный. Вдруг Аррен встретилась глазами с одной из стоящих на сооружении девушек — и увидела в её взоре столько тоски и боли, что невольно отвернулась.

— Невольничий рынок, — буркнул Пьерш, проследив её взгляд. — Варварский обычай. Не дай Лев туда попасть.

Матросы «Клыка» протолкались через толпу и очутились на небольшой улочке, зажатой меж каменными домами, прошли гуськом — и оказались вне пристани, в самом Тартааше.

Вблизи город был красив, очень красив. Обрамлённая кандалами из тёсаного камня, бежала вода в каналах; в керамических кадках росли деревья — чем дальше, чем диковиннее. Попадались статуи — львы с головами ястребов, тигры с головами людей. Между особняками из раскалённого камня раскинулись сады: яблони, сливы, неведомые Аррен породы. Внезапно она охнула от удивления: кто-то вёл навстречу ей диковинного зверя — лохматого, высокого, с высокомерной мордой и двумя горбами. Животное задумчиво пожёвывало губами, и окинуло Аррен взглядом, полным высочайшего презрения.

— Верблюд, — улыбнулся Пьерш. — Да не крути ты так головой по сторонам! То ли ещё будет! Все чудеса Тартааша только начинаются. Взгляни!

Аррен взглянула вперёд — и впрямь, у неё ослабели ноги.