Под одной крышей (СИ)

Ещё был взгляд, который время от времени ловил на себе Джон — внимательный и настороженный. Как будто Шерлок испытывал его на прочность и терпеливо ждал, что из этого выйдет. Выдержит ли Джон это, одному только Шерлоку известное испытание, сможет ли смириться со столь странной переменой

в нем, Шерлоке Холмсе, великом детективе и лучшем друге, по собственной прихоти ставшим его любовником.

Поэтому и смотрел так изучающе.

Но это, наверное, тоже было одним из плодов не слишком натренированного воображения Джона.

«А может быть, он просто добивается, чтобы я съехал? — Его мутило от унизительной и страшной догадки. — У каждого свои методы выживания. У Шерлока — такой. Кому-то соседи подсовывают под двери дохлых мышей, а Шерлок подсунул себя».

А что, собственно, мешает ему уехать? Всё равно тот Шерлок, друг и коллега, с которым они, полные азарта, с риском для жизни носились по крышам Лондона, бесследно исчез, а любящего мужчину, нежного любовника Джон так и не приобрел. Наверное, уехать будет не так уж и сложно…

Оторваться бы только от глаз, рук, голоса, запаха, ну… и от всего остального. Но ещё два-три месяца такого механического счастья, и даже это будет легко.

Джон всё чаще вспоминал свою прошлую жизнь: работа, подружки, ежедневный родной онанизм теперь казались ему самым гармоничным образом жизни, который только можно вообразить.

«Снова начну встречаться с женщинами, съеду, наконец, на новую квартиру… Заведу собаку. Или кошку. Или хомяка. Живут же другие без Шерлока, и я как-нибудь проживу».

Джон мечтал о любви. Мечтал дни и ночи, лелея эту мечту, бережно пестуя её, согревая теплом своего если не до конца разбитого, то совершенно точно надломанного и больного сердца.

Но Шерлок ни о чем таком не мечтал.

Он жил по своим законам и по своим законам совокуплялся. Другого названия тому, что происходило по ночам в их постели, Джон подобрать не умел.

***

— Джон, сегодня только минет. Мой анус требует отдыха. Взять тебя сам я тоже вряд ли смогу — необходимо сконцентрироваться на главном. Ты не забыл, куда мы завтра идем? Оформил отгул? Дело достаточно сложное, и нам понадобятся немалые силы. Так что минет, пожалуйста, покороче, без сантиментов. Любишь ты растягивать удовольствие. Я ведь ещё должен как-то удовлетворить тебя. А нам вставать чуть свет…

«Должен… Удовлетворить… Как-то…»

А потом — ненасытное, рвущееся прямо в горло заглатывание, быстро скользящие по стволу языки, сосущие губы, стоны, всхлипы и «Джооон…».

А потом — «Не проспи. Спокойной ночи… Ты чуть не пробил мне гортань!»

И плотно прикрытая дверь…

***

Джон погружался в апатию.

Постепенно им овладевало полное безразличие.

Но именно тогда, когда он почти смирился со своей жалкой ролью в жизни Шерлока Холмса, всё начало неуловимо меняться. Так неуловимо, что он даже не уловил…

========== Часть 6 Странно… ==========

День был дождливым. И оттого ещё более тоскливым. Эта тоска Джону давно осточертела, но она нагло прижилась в его сердце, свернувшись там серым клубком. Да ещё и приплод приносила: бессонницу, которая бороздила лицо порцией новых морщин и внушительных мешков под глазами; отсутствие аппетита, на фигуру оказывающее пока лишь положительное воздействие, но грозящее вскоре катастрофически её изменить и подпортить, делая ноги тощими, а всё остальное — жалким.

Слава Богу, Самое Главное у Джона никогда не худело.

И на том спасибо.

Да! И ещё совершенно по-дурацки дергался глаз. Джон, конечно, понимал, что внешне это нервное подергивание почти незаметно, но его преследовало стойкое ощущение, что он весьма недвусмысленно и сально кому-то подмигивает, а чаще всего, естественно, Шерлоку, так как до слез замучивший Джона тик появлялся, в основном, в его присутствии.

Одним словом, тоска.

И чем всё это закончится, и когда…

Кто ж его знает?

***

Сидя на диване и честно пытаясь печатать, Джон приказывал себе не думать о Шерлоке, не вспоминать о его существовании хотя бы тридцать минут. Это было весьма затруднительно, потому что Шерлок так грохотал чем-то на кухне, что не захочешь, а вспоминать будешь. Матерно…

«Что ж такое он там вытворяет, ёб твою мать?!»

А потом раздался такой ужасающий грохот, что Джон от страха едва не умер на месте.

Его тайфуном снесло с дивана и ураганом забросило в кухню, возможно для того, чтобы прижать к груди дорогие окровавленные останки…

Он не знал, с каким лицом залетел на кухню, но перемазанный какой-то гадостью Шерлок вдруг испугался.

— Джон, не ругайся, я всё уберу!

Перед ним стоял тот самый Шерлок. Не роскошный, сводящий с ума секс-террорист, а чокнутый гений — лохматый и грязный.

— Что, Шерлок? Что?! Что за гребаные Помпеи?!

На самом деле Джон совершенно не злился. Он был счастлив, что Шерлок жив и здоров. Это, во-первых. А во-вторых, рад хотя бы несколько минут полюбоваться своим прежним Шерлоком.

— Да я и сам не знаю, как такое могло получиться… — Шерлок растерянно обвел глазами полнейший разгром.

Джон притворно вздохнул.

— Ладно, я помогу.

— Халат жалко.

— Спасем мы твой халат. Снимай.