Под одной крышей (СИ)

Квартира встретила гробовым молчанием, и Джону ни с того, ни сего захотелось вдруг встать на цыпочки и незаметно прокрасться к себе.

«Да что же это такое?!»

Он бодро тряхнул головой, отгоняя тоску и печаль, и громко позвал:

— Шерлок!

Так, на всякий случай…

А в ответ — тишина.

Джон нехотя разделся, нехотя, без всякого свиста, принял душ, нехотя что-то сжевал, что-то выпил, посмотрел что-то по телевизору.

Всё это время он неустанно думал о Шерлоке, которого не было… Не было! Не было дома!

Промучившись ещё минут сорок, он решил, что спасет его только сон, и уныло поплелся в свою комнату. Собственная кровать вызвала шквал таких невероятных эмоций, что Джон тихо застонал и упал на неё, уткнувшись лицом в подушку.

И лежал так очень долго.

До тех пор, пока не открылась дверь, и не вошел Шерлок.

Он негромко буркнул «привет» и принялся раздеваться, поглядывая в темное окно.

Джон смотрел на него во все глаза, а внизу живота у него скручивалось такое, какое не скручивалось ещё никогда. Член мгновенно отяжелел, переполнился и даже перевозбудился. И когда только успел?

Шерлок, предсказуемо голый и, как ни странно, тоже уже возбужденный, возник возле кровати, и Джон сразу подвинулся. Без всякой команды.

— Ну, как?

— Что?

— Ты готов?

— Ты имеешь в виду?

— Я имею в виду вот это. — И Шерлок привычным уже жестом положил ладонь на его ширинку.

— Господи, Джон, он у тебя что, за день подрос?!

Что на это ответить, Джон решительно не знал. Только судорожно вздохнул, чувствуя ладонь Шерлока каждой своей клеточкой, каждым нервным окончанием.

— Раздевайся, — скомандовал Шерлок. Ответа на поставленный вопрос он, похоже, не ждал.

Джон раздевался, трясясь как в лихорадке, только что зубами не стучал. Волнение морозило пальцы, и в замороченной голове бился ужас: «Ему будут неприятны мои холодные прикосновения!»

— Если ты не против, я буду первым, — прозвучало как приказ, который даже не обсуждается.

Джон что-то сказал, но сам не понял, что. И вообще, собственный голос напомнил ему кваканье и блеяние одновременно.

— Джон, тебе может быть больно. Будь к этому готов. Но это даже хорошо. Неприятные поначалу ощущения ослабят твою эрекцию.

Слово «эрекция» прозвучало в устах Шерлока, как «аномалия», «восьмое чудо света» и тому подобное.

— Надеюсь, за это время я уже успею кончить. Ты не возражаешь, если я кончу в тебя?

Квак-квак…

— Хорошо. Спасибо. Потом ты кончишь в меня.

«Шерлок! Черт бы тебя побрал! Я кончу прямо сейчас! В пространство!»

Но Шерлок уже накрыл его тело своим и протиснул колено между ног. Ноги раздвинулись сами собой.

— Это смазка, Джон, — пояснил он и сунул Джону в нос какой-то тюбик. — С её помощью я тебя подготовлю к проникновению своего члена. Он у меня, конечно, не такой гигант, как у тебя…

И замолчал, явно напрашиваясь на комплимент. Да Джон был бы рад уверить Шерлока, что у него самый великолепный член на земле и на небе, но говорить он не мог, а квакать ему не хотелось.

Не дождавшись комплимента, Шерлок несколько разочаровано продолжил:

— … но тоже вполне приличный. Так что, сначала я раскрою твой вход пальцами, а потом уж…

Он явно хотел сказать «держись!» Но не сказал.

— Я начинаю.

Джон закрыл глаза.

Он умирал. Умирал от невыразимого счастья, потому что Шерлок его ласкал. Нежно гладил влажными пальцами подрагивающее («не бойся, Джон…») отверстие, дразнил, соблазнял («умру сейчас, честное слово…») и наконец проник внутрь, вызвав такую волну мурашек, которой хватило бы на десятерых. Он исследовал тело Джона пальцем, поворачивая его внутри, поглаживая и добрался до…

Господи! Джон едва не потерял сознание от пронзивших его стрел бешеного желания. И наслаждения. И ещё черт знает чего. Он уже не понимал, где находится, забыл собственное имя, возраст, адрес. Всё забыл. Только Шерлок. Только его загнанное дыхание. Его пальцы, которых было уже три. И все — в нем, Джоне, и все решили его убить.

— Джон, спокойно, ты сейчас с кровати слетишь. И я вместе с тобой.

Голос хриплый, дрожащий, срывающийся.

Хочу тебя, Шерлок! До потери себя самого хочу! Я бы и рад успокоиться, но…

Пальцы выскользнули, поглаживая бедра, рвущийся в космос член, живот…

А потом что-то влажное, большое плотно прижалось к горящему анусу…

Ах…

— Джон… Джон… Я осторожно…

Господи, Шерлок! Ты можешь меня проткнуть насквозь, зарезать, разорвать на части, только не медли, пожалуйста… Не медли.

Ах ты, черт!

Всё плотнее и ближе.

Твердое. Горячее.

И сводит с ума.

Осторожно… Дюйм за дюймом…

Больно?

Больно, Шерлок. Совсем немного… Хочу тебя внутри. Всего. Чтобы двигался, бился, толкался глубоко и мощно…

Ах…

— Я почти весь в тебе…

Голос срывается, гаснет, просит о чем-то…

— Я уже весь… Джон… Джооон…

Мягкое, шелковистое прикосновение лобка. Боль такая сладкая, такая пульсирующая!

Одновременно, не сговариваясь, они рванулись навстречу друг другу, вцепившись в напряженные плечи, и сделав проникновение предельным, а боль — беспредельной. Джон не выдержал — вскрикнул. Из глаз брызнули слёзы. Дыхание сбилось и почти остановилось. Надо сделать глубокий вдох… и ещё…