Под покровом небес

— Нет. Я рос на Енисее, а вот моя мама бывала — училась в Иркутске… — День сегодня все-таки был необычным — я вдруг увидел, как от Распутина отделился второй Распутин и не спеша, немного грустно, пошел по аллее от меня, вернее, от нас с Валентином Григорьевичем. И мне хотелось догнать его и рассказать, что на моей улице, на Енисее, росли лиственницы, и как в таежной избушке в чугунке я заваривал чай из листьев смородины, малины и женьшеня, и что сегодня ночью мне приснился необычный сон — парящий в воздухе Богоявленский Кафедральный собор…

Толкнув двери метро, я вошел в вестибюль с высоченным потолком, сделал несколько шагов, оглянулся: меня не покидало ощущение, что второе, а может, третье «я» Распутина все еще находится здесь, где-нибудь рядом. И, может быть, произойдет чудо, и я вновь смогу приблизиться, соприкоснуться с этим Великим талантом и скромнейшим человеком. С таким чувством я спустился по эскалатору вниз, вошел в вагон. Час пик еще не наступил, и были свободные места. Я сел. И все думал о Распутине, о месте его в литературе, о Москве, которая аккумулирует в себе таланты, о Сибири, которая родит эти могучие чистые таланты. Моя мысль перекинулась от сибирских писателей ко вчерашнему дню, наполненному тоже удивительными для меня событиями…

Накануне я ушел с занятий в литинституте после первой пары. И не потому, что мне были неинтересны или скучны последующие лекции, — я старался не пропускать занятия, зная, что самостоятельно не смогу «нарыть» все эти знания в учебниках, энциклопедиях, интернете. Ушел, потому что получил предложение послушать лекции в МГУ. А предложение получил от нашего преподавателя истории России Орлова Александра Сергеевича, который был штатным преподавателем и директором музея университета.

Для меня — провинциала, выросшего в небольшом городке, окруженного Саянскими горами, аббревиатура «МГУ» звучала как нечто такое недосягаемое и совершенное, как заснеженная вершина самой высокой горы в наших краях — Белухи. Знал, слышал и всегда считал, что там учатся только избранные. И куда мне, парню из семьи, в которой не было ни одного человека с высшим образованием, думать об этом. Тем более, я и аттестат о среднем образовании получил, можно сказать, случайно. По разнарядке отдела образования после восьмого класса меня отправляли на учебу в сельское профтехучилище. Хорошо, мама воспротивилась, да классная — Ярославцева Клавдия Ивановна — захотела оставить меня в школе, взяв честное слово, что буду учиться, а не дурака валять. Хотя я был не против выучиться на механизатора, потому что эта профессия мне бы помогла в будущем: я мечтал стать охотоведом и жить на таежном кордоне. Единственное, что удерживало от принятия решения идти в СПТУ, это друзья, с которыми я учился и в одном классе, и в одной школе. Их не могли отправить учиться в училище, потому что они, почти все, были детьми работников обкома, генералов и других высокопоставленных чиновников. Но я тогда об этом не думал: кто из какой семьи, а просто дружил. Дружил на равных. Иногда давал по морде, если зарабатывали. И сам получал…

И лишь в девятом классе, когда у нас появилась новая учительница по литературе — Любовь Владимировна Сальникова, — я — щеголь в цветастом широком галстуке — мама старалась одевать меня не хуже других, работая на двух работах, — вдруг, забывая обо всем, сидел слушал уроки учителя от Бога: о Есенине, Толстом, Достоевском, прикасаясь к удивительному миру художественной литературы. А дома зачитывался книгами по внеклассному чтению. И только тогда, на уроках литературы, я понял, как была права мама, оставив меня учиться в средней школе. Но и тогда ни в каком сне мне не могло присниться, что меня пригласят послушать лекции по истории в самом главном высшем учебном заведении страны. И кто пригласит? Ученый историк, автор лучших учебников по истории России и директор музея МГУ.

В старый корпус МГУ, на улице Моховой, я приехал за полчаса до начала лекции. Немного волнуясь, я прошел мимо гардероба и прямо в кожаной куртке вошел в кабинет Орлова. Кабинет был огромного размера и скорее напоминал научную лабораторию по истории или читальный зал библиотеки: в разных концах кабинета стояли письменные столы; в шкафах, на стеллажах, хранились старые, судя по корешкам, книги; старинные карты, картины висели на стенах. И наблюдали за всем этим бронзовые бюсты.

Александр Сергеевич встал из-за стола, энергично подошел, поздоровался за руку:

— Не стесняйтесь, проходите, куртку можете повесить вон там, на вешалке.

Я с удивлением рассматривал новую для меня обстановку. Орлов непринужденно привычно и почти весело, видя удивление и растерянность на моем лице, сообщил: