Под розами

Она закрыла дверь, чтобы закончить разговор. Через несколько минут я услышал, как она возвращается к себе в комнату. И подумал: сколько раз, по скольким поводам она отвечала “поговорим об этом позже, если хочешь”. Я-то и вправду хотел. Но это “позже” так и не наступало. Что с ней, что с папой, вечно приходилось довольствоваться обрывками, намеками, недомолвками, многозначительным молчанием. И я к этому приспосабливался, как правило. Я был из того же теста. И Клер тоже. Только Поль у нас был любитель страстных исповедей, доверительных бесед, рассуждений о психологии и чувствах. По крайней мере в своих фильмах и пьесах. В жизни, по-моему, все было иначе. Обычно он мне казался холодным, отстраненным, лаконичным. Ускользающим. Но наверное, не мне судить. В сущности, он прав. Мы так мало друг о друге знаем. У нас с ним так все и осталось, как в те времена, когда он был студентом и еще приезжал домой на выходные. Мы уже тогда стали терять друг друга из виду. Но в то время я этого не сознавал по-настоящему. О, как я ждал, когда он удосужится провести денек с нами. А если и Клер приезжала, так еще лучше. Несколько часов все было как раньше. Как будто они меня и не бросали. Поль стучался ко мне, садился на кровать, а я за столом делал уроки. Он говорил, а я делал вид, что усердно пишу. Я упивался его словами. Слушал про ту жизнь, какой он жил вдали отсюда, вдали от меня. С кем он встречался. Куда ездил. Какие успел посмотреть фильмы и спектакли, послушать концерты. Он советовал мне всякие книги и диски, хоть вкусы у нас были разные. Рассказывал истории. Как на улице шел за Патрисом Шеро[12] и так и не осмелился к нему подойти. Как в “Одеоне” заметил среди публики, на балконе, Катрин Денёв, а сам сидел на галерке, на самой верхотуре. Я слушал, меня все это не особо интересовало, собственно, не то чтобы я обо всех этих штуках мечтал, но был за него рад. Главное, мы были вместе, он со мной разговаривал. Потом был мой черед, он внимательно слушал, давал советы, если я просил, подбадривал меня, стебался надо мной. Как брат. Потом мы в итоге спускались к Клер, она внизу болтала с родителями. Вместе накрывали на стол. Потом за него садились. Все пятеро. Как раньше. Как всегда.

Довольно быстро Поль стал приезжать все реже. И я понемногу выпал из его жизни. Вскоре я уже фигурировал в ней только на обочине.