Под солнцем и богом

Радикальная перегруппировка – всего за какой-то час: понарошку продлил бронь в отеле, бросив вещи в номере, кинул подружку Барбару как вредный балласт, инкогнито пересек границу. Провернул все это не куража ради, а внезапно прозрев, что он самый что ни на есть смертник, дожидающийся мобильной гильотины. По аналогии с французской, доставляемой с оказией…

В конце концов цели своей достиг: получил фору в несколько дней, пожелав воображаемым преследователям поднапрячь мозги и попотеть немного…

Ныне, спустя сутки, в мозгу Шабтая – сплошная беспорядица: что предпринять и куда деть себя, не имея в ЮАР знакомых и связей? Лишь одно очевидно – чего делать не стоит. Смерти подобно хорониться в Ботсване, небольшой стране, где белых наперечет, опасно возвращаться в накаченный советской агентурой Израиль, рискованно и перебираться в старушку-Европу, давно оседланную КГБ.

Правда, эта геостратегия – анализ иного, более позднего порядка. Чтобы сегодня, в век системной информации, накинуть мишени на шею удавку, нужно немного. Достаточно вклиниться в банк бронирования билетов и дожидаться тепленького, уплетая хот-дог. Стало быть, для смены координат воздушный и морской транспорт – западня. Причем куда угодно, хоть в Штаты, своими размерами и «не освоенностью» у КГБ мелькнувшими на дисплее надежды. Кому, как ни выпускнику разведшколы, этого было не знать.

Чем-то второстепенным, но не менее важным переминались и другие «нельзя»: не снимай отель, исключи кредитку, воздержись от звонков – ни жене, ни друзьям, никому…

«То, что проскочил границу ЮАР без отметки, сулит лишь выигрыш времени, – вдруг запнулся Шабтай. – Серьезные ребята – а мои оппоненты таковы – отрывая гвоздодером одну доску логического настила за другой, рано или поздно скумекают, что рыть нужно рядом. И совершенно необязательно пускать по следу целый отряд. Даже пары нанятых частных детективов хватит. Ну а исполнитель прибудет, если на рейде никого… Другое дело, барражировать, чем я ныне пробавляюсь. Но как долго коптеть в автомобиле? До пролежней или звонка ретивого гражданина, кому лягу бельмом на глазу?! Стучать властям на соседа – не то что на беглеца-взломщика, на кого я со своим джипом смахиваю – на Западе норма. Швартоваться и как можно скорее! Да и для «дрейфа» наличных в обрез, кредитку же поглубже спрячь…»

Шабтай сомкнул ладони на затылке и, побродив глазами по потолку джипа, улыбнулся, вполне добродушно причем. Его диспозиция, обрамляемая частоколом сплошных «нельзя», показалась ему комичной. Шабтай вновь улыбнулся, на сей раз шире.

Тело ожило, воспрянуло. Выхода Шабтай по-прежнему не видел, но с мохнатой хандрой распрощался.

Тут беглеца посетила весьма парадоксальная для статуса гонимого мысль: за последние восемь лет он впервые двое суток бьет баклуши, бесцельно слоняясь по Йоханнесбургу. И генеральная задача – выбиться в люди, которой беззаветно с младых лет служит – ни разу о себе не напомнила, растворившись в склизком страхе. «Как бы там ни было, – принялся размышлять он, – штольня, откуда, отметая вариант за вариантом, я тщусь выкарабкаться, все же не завалена. Хоронить себя рано, если проблема не «переперчена» вообще. Более того, представляется частностью на фоне тернистой миссии, которую я на себя взвалил. Какие бы гориллы не дышали мне в спину, возвращаться им не солоно хлебавши, лижа обрубленный хвостик. Как бы они не сужали мой вольер, я выберусь. И жажда жизни здесь ни при чем. Мое злоключение – всего лишь одно из бесконечности препятствий, которые мне до скончания дней объезжать, перекатывать…

Ну а теперь – за дело! Смертнику самолюбование в убыток! Причаливай, гнездись! Без зацепок не бывает, кто-нибудь, да откликнется! Хоть черные, хоть африканеры, а хоть…

Wow… В иерусалимском университете со мной учились ребята из ЮАР. С тех пор не пересекались. Не исключено, кто-нибудь да вернулся на родину, так и не вкусив прелестей средиземноморского «Артека». Как всегда, путевки лишь для избранных…

Вспоминай фамилии, города, сколько по молодости травили! А хотя… что это даст? Фамилии, может быть, те же, а имена, скорее всего, другие, как у меня, сподобившего прежнее имя на ивритский манер. Дома же, в ЮАР, числятся под прежними…

Но, если и выловишь кого, чем обрадуешь? Квартира неприметная нужна, переждать немного… «Для чего?» – спросят со всем резоном. «Так, ничего серьезного» – открещусь. «Все-таки, не зубочистку просишь», – будут настаивать. «Э-э… ну… жена на хвосте… алименты, долговой ямой грозится» – стану мямлить. «Ну, если так запущено, то прямиком в Совдепию, не достать ей там. За железный занавес, в Ковно, родимый, если не запамятовал чего. В Литву, брат, в Литву! От большевизма мутит? Ближайшая гостиница в трех кварталах, такси – вызову. Определяйся, бегу!»

Что это со мной? Даже пацаном от зеленой дички нос воротил. Постой-постой… Литва… Надо же, забыл… Знал еще в детстве… С двадцатых литваки в ЮАР валили, тысячами. И цель столь знакома – за длинным р… рандом, так сказать. Вспоролось наконец!»