Под солнцем и богом

Богданов понимал, что ротозействуя, нарушает этический кодекс разведки, негласно включающий в себя сотни, а возможно, тысячи иезуитских установок, по большей мере профессионально оправданных. Но блюсти ту хартию он больше не желал, чекистом себя более не считая. Испытав помутнение рассудка, из клинической смерти перекинувшее его во вторую жизнь, пусть короткую, на свой имидж он плюнул. Смахнув с себя заскорузлые путы, твердо решил, что остаток дней проживет духовно раскрепощенным, смакуя каждый отпущенный миг. И посвятит себя, насколько это возможно, любимому делу…

Дверь в кабинет Ефимова открылась, начальник орготдела с двумя офицерами прошли внутрь. Главный за трио не последовал, но что-то шепнул адъютанту. Тот немедля присоединился к вошедшим.

Богданов неотрывно наблюдал за Остроуховым, чуть лыбясь. Генерал тем временем невозмутимо смотрел в открытую дверь, делая вид, что его не замечает. Начфин озадачился: неужели патрон не внемлет вызову, который уже бесит его самого?

Наконец генерал чуть повернул в его сторону голову, вопрошая взглядом: «Ну чего тебе?»

Богданов изумился, насколько изможден Остроухов, по-стариковски одрябнув и пожелтев. Черные разводы под глазами выдавали, как минимум, несколько бессонных ночей.

Полковник поприветствовал шефа кивком головы, не стирая улыбку с губ. Остроухов не откликнулся, спокойно вернув барельеф в прежнее позицию.

– Слышали, что Ефимов умер? – огорошил Богданова помощник, располагаясь к докладу.

– Как? – чуть не клацнул зубами начфин, покрывшись меловыми пятнами.

– В орготдел заскакивал, там венок заказывали…

Полковник ошалело перевел взгляд на телефон, который так и не прозвенел вчера в полночь…

Глава 13

У длинной, ладно выстроившейся цепочки такси руль справа – точь-в-точь как в Лондоне, откуда Арина прилетела сорок минут назад. Пассажирка остановилась как вкопанная в испуге, что самолет вернулся обратно – в один из лондонских аэропортов, ей незнакомый. Но обнаружив на рекламном плакате искомое – Йоханнесбург, мило улыбнулась и возобновила движение.

То, что в ЮАР левостороннее движение, Арина узнала еще в школе ГРУ и, прожив последующие десять лет на Западе, забыть этого будто не могла. Да и температура разнилась градусов на двадцать, не меньше. Но удостовериться никогда не помешает…

Внезапный ночной звонок, предписавший немедленную встречу со связным, скособочил части света, воспринимаемого ею, как довесок к Европе, где она обитала и трудилась. Поначалу Арина даже перепутала Йоханнесбург со Страсбургом, городом ее недавнего задания, и связному пришлось все основательно растолковать. Как Иоганн и Франк, коллеги по сымпровизированной на ходу, спонтанно возникшей группе, в Африке она прежде не бывала. Так что ей, женщине, сводившей с ума легионы, запутаться со всеми «бургами» – очередная милая блажь.

Получив от связного страну назначения и объект (впервые – женщину, да еще без фото), она дважды переспросила: как с ней соотносится чем-то знакомый носатик со странным именем Шабтай, чей снимок прилагался? И уяснив, что ориентир все-таки Шабтай, а полька – будто последняя, кто виделся с ним, не без раздражения захлопнула «записную книжку» задания.

Днем ранее снаряженный по душу Шабтая Иоганн, процедив всухую невинную душу Мориса, портье отеля «Блэк Даемонд» в Габороне, озадачился новым объектом – анонимной, но неотразимой полькой, с которой Шабтай провел свою последнюю в городе ночь. Через Дунгу, капитана габоронской полиции, некогда вышвырнутого из Института им. Патриса Лумумбы за попытку изнасилования и избежавшего нар лишь в обмен на обязательство сотрудничать с неизбывно грозным, но и милующим к своей выгоде СССР, Иоганн узнал, что единственные в городе поляки – колония строителей.

Ни у Иоганна, ни у Франка флирт с полькой не заладился по неучтенной причине: кроме родного, полька по имени Барбара (все, что удалось узнать) не владела ни одним из европейских языков, даже на уровне солдатского словаря. Франк просто рвал и метал: страна-недоумок, командировавшая на край света немую! Иоганн же чертыхался в основном про себя: ему это было не понаслышке знакомо…

Привлекать единственного на всю колонию переводчика агенты не решились, лишние уши явно ни к чему. Меры спецобработки Иоганн отринул сразу: гражданка страны Варшавского Пакта, не наломать бы дров. Да и толку – безъязыкая…

Раскинув мозгами, Иоганн телефонировал расквартированному в Париже связному и, пользуясь кодом, передал: «Прислать агента, говорящего по-польски, женщину». Сообщил ориентировку на объект и канал связи.

Франк и Иоганн расположились в разных отелях, приступив к охмурению «ящика» – просмотру южноафриканских каналов. Было ясно: раньше двух-трех дней, а то и недели вестей не жди.

Медленно катившая свою тележку к такси Арина не могла и предположить, что ее объект, Шабтай, отметился в этом секторе аэропорта всего четверть часа назад, и они, на его удачу, разминулись.