Под солнцем Виргинии

Мальчишка устроился в тени раскидистого кизила и открыл деревянный ящик с красками. В воздухе пахло лимонным миртом и застоявшейся водой. После продолжительных дождей и гроз пруд разбухал, и в нем можно было поплавать, но сейчас он стал обмелел и был полон головастиков. Посреди гладкой, недвижимой ветром воды образовался островок, на нем сидела парочка уток и негромко переговаривалась. Солнце жгло небо, заволоченное прозрачными облаками, и тень от огромного куста цветущего кизила была как раз очень кстати.

Выдавив краски из тюбиков на палитру в определенном порядке, который уже стал привычным (Нейт точно знал, что за кобальтом синим шла виноградная черная), мальчишка поставил небольшой грунтованный холст на подставку и, взяв в руки мастихин, стал набрасывать первые очертания будущего пейзажа. Вода и камыши, трава и рапс, и мирт, и, конечно, птицы. Он писал уже кистью, в руках держа хлопковую салфетку, которой подтирал недочеты, весь вымазался краской и совершенно забыл про время. И даже то, что тени стали гуще и больше, и солнце плавно утекло на запад, не волновало его, потому что он вдруг почувствовал себя таким настоящим, живым, взрослым.

Из-за камышовых зарослей послышался шум, затем звонкий смех и мальчишеские голоса. А затем Нейт увидел двух ребят примерно его возраста, которые, стаскивая с себя одежду, направлялись к воде.

–– Привет, – сказал один из мальчишек, бросив на траву футболку. Он был довольно высоким, его темная кожа переливалась матовым блеском в свете заходящего солнца, пухлые губы были растянуты в улыбке, а между передних зубов была небольшая щель. Он заметил Нейта раньше, чем его друг, который поднял на Нейта испуганный взгляд, будто не ожидал увидеть здесь кого-то еще.

–– Привет, – с опаской ответил Нейт и поднялся на ноги.

–– Я Джо, это мой друг Крис, – Крис был светловолосым и голубоглазым, уголки его бровей были опущены немного вниз, от чего его взгляд делался печальным. У него было детское лицо и румянец на щеках. Мальчики подошли ближе и обменялись рукопожатиями с Нейтом, который, прежде чем стиснуть их ладони, как учил дед, попытался оттереть краску со своих пальцев.

–– Нейт, – представился он.

–– Что ты здесь делаешь, Нейт? – весело спросил Джо и кивнул на этюдник.

–– Рисую, – признался Натаниэль. – А вы что?

–– Покажешь? – Джо задал следующий вопрос, проигнорировав вопрос самого Нейта.

–– Да, но она еще не готова.

–– Ничего себе! – воскликнул Джо, заглядывая за крышку этюдника. – Да ты художник, парень. Крис, посмотри-ка!

Так началась их дружба, продлившаяся долгие годы. Они втроем без устали, как могут только дети, слонялись по городку и окрестностям, покупали мороженое и уплетали его, сидя прямо на бордюре перед магазином. Мальчишки катались на велосипедах и плавали в пруду. Крис сказал, что никаких змей здесь нет и что Ноа принял сухую ветку за змею. Сам Крис жил с отцом на лошадиной ферме, его мать повесилась, когда старший брат попал под машину, Крису тогда было три года, и он почти ничего не помнил. Он любил лошадей и однажды, когда его отец уехал в Шарлотсвилл по делам, позвал на них посмотреть.

Джон был сыном шерифа, помимо него в семье были три младшие девочки, но Джо говорил, что им рано еще гулять с ними. Мама Джо поила их водой и угощала обедом. Нейту она сразу понравилась, потому что у нее были добрые глаза и мягкие руки.

Нейт уходил из дома рано утром, а возвращался только вечером, уставшим, грязным и невероятно счастливым.

Как-то раз, ближе к августу, перед тем как заснуть, он услышал разговор родителей за стенкой. Мама сказала:

–– Не знаю, Аарон, конечно, у него появились друзья, но он еще ни разу за все лето не садился за музыку.

А папа ответил:

–– Знаю, любовь моя, но, пожалуйста, не трогай его. Пусть у него будет детство.

И Нейт заснул с четкой уверенностью, что никто не отберет у него это лето в Виргинии, лучших на свете друзей и воспоминания.

Однажды, Джозеф рассказал им историю. Эту городскую страшилку ему рассказала его мать. А ей ее мать, а ей ее мать – Джо продолжал бы до бесконечности, если бы Крису не надоело его слушать.

–– Хорошо, – сказал он. – Мы поняли, – не выдержал Кристиан, пытаясь сообразить, сколько поколений сменилось, прежде чем история дошла до Джо.