Под стук колес. Дорожные истории

Нет, ну, в Москве, Ленинграде – там конечно… А я вот, пока жил в Баку в шестидесятых годах, не припомню, чтобы встречал представителей этих народов. Вот так вот, запросто.

Нет, ну, и представьте – в Азербайджане, в глубинке, в обычной совхозной столовой – и вдруг китаянка. Тогда ведь отношения с Китаем были весьма прохладными.

В том, что я сделал далее, виновато, наверное, пиво.

И то, что мы выпили в парке, еще в Яламе, и… В столовой в буфете продавалось польское пиво, в таких бутылочках, как сейчас продают кока-колу, пепси, фанту…

А я до этого таких бутылочек не встречал. Это позже уже я с семьей буду отдыхать в Крыму и там пить пепси-колу именно из таких вот посудин.

Ну, а в этот раз мы взяли по такой маленькой бутылочке пива, и обедая, запивали им.

В общем, были мы все слегка возбуждены, что ли… Нет-нет, совершенно трезвы – в нашем возрасте кружка пива плюс трехсотграммовая бутылочка того же пива… Ну, подумайте сами!

Итак, мы сидим, разговариваем, едим-пьем. Вокруг – столы с составленными на них перевернутыми стульями – столовая только-только открылась – воскресенье же! Ну, и у окна обедают двое.

Поскольку они пришли раньше, они и закончили первыми. Девешка составила посуду на разнос и, держа его в руках, понесла к окну мойки. И шла прямо в нашу сторону – мимо нас должна была пройти.

Когда она приблизилась, я одним движением, как сидел на стуле – так и выдвинулся, перегородив слегка проход. И повернув в ее сторону голову, весело уставился ей в лицо.

Мои друзья затихли. Понимаете, т а м в то время (сейчас тем более), с девушками не знакомятся так, как у нас в России. Там все гораздо строже и моральнее, что ли… Ну, вспомните фильм «Мимино» – помните, что говорит Фрунзик Мкртчан Вахтангу Кикабидзе? «Правильно твоя девушка не пришла. Если бы кто-то захотел пригласить куда-нибудь мою дочь, он должен прийти ко мне и сказать – уважаемый… (не помню имя героя фильма). позвольте мне пригласить вашу дочь…», и так далее.

Понимаете? Это – Кавказ, и то, что у нас запросто, там весьма запутано и усложнено. Поэтому, вообще-то, то, что я сделал, была по местным понятиям из ряда вон!

Я ведь все это знал – вырос там! А вот как будто черт под локоть ткнул.

Сижу я, нахально улыбаюсь ей в лицо, а она… Спокойно подошла, протиснулась лицом к нам мимо спинки моего стула и столом сзади и пошла к раздаче. Оставила у окошка мойки разнос с посудой и, возвращаясь, прошла тем же путем – протискиваясь в узком пространстве за моей спиной.

Потом, поглядывая на меня, она вытерла платком руки сестренке, взяла ее за руку и они ушли. Вот только после всего этого подали голос, загомонив, мои друзья.

– Ты что делаешь? – сказал Руслан. – Знаешь, кто это? Мила-японка, она всех в Рыбсовхозе держит вот так! – И он показал мне сжатый кулак.

Мне придется отвлечься опять. Разговаривали мы на своем, как сейчас бы сказали – «молодежном слэнге». Это не нынешний молодежный, я бы сказал – исковерканный и переполненный американизмами, русский язык и жестикуляция. Нет, просто значения некоторых слов и оборотов в русском языке тогда у молодежи здесь были другими. И «держит всех» означало всего лишь – является лидером, авторитетом своих ровесников. Причем обоего пола.

Собственно, на этом все и закончилось. Я лишь пожал плечами в ответ – ну, а чего что-то говорить? Что я, в сущности, такого особого сделал?

Нет-нет, я так никогда и не узнал, откуда японцы взялись в Рыбсовхозе на берегу Каспия. Ну, не узнавал, не интересно мне было!

Когда после обеда мы спустились на пляж (Каспийское море ощутимо высыхало после строительства каскада ГЭС на Волге) по тропинке с высокого откоса – лет тридцать назад именно о него плескались соленые морские волны – песок у воды был заполнен смуглыми и белыми телами загорающих.

Как обычно, кто-то играл в мяч, некоторые закусывали тут же, у воды. Отличие от, скажем, крымского пляжа в том, что нигде не было видно бутылок со спиртным. Я не заметил даже пива.

Хотя народу было очень много. Ну, к нам приезжали в выходные дни отдыхать на море даже из Баку. Возле Баку вода грязная – результат добычи нефти на шельфе.

Купаемся мы, загораем. И вот кто-то, кажется – Руслан, вставая, сказал:

– Ара, эта Мила-японка совсем надоела, туда-сюда ходит, ходит…

(Ара – еще одно жаргонное словечко, добавляемое тогда в начале чуть ли не каждой фразы).

Я сел на песке и увидел проходившую мимо по кромке прямо возле воды Милу.

Мне было семнадцать, но я уже был юношей не глупым. То, что эти дефилирования заметил Руслан, парень местный, означало, что такие хождения туда-сюда для Милы-японки не характерны. Ну, раз они бросались в глаза.

Я сидел на песке, закутав голову майкой – была самая жара, часа три пополудни.

Мила прошла еще раз, и вот тут я рассмотрел ее внимательно. Была в ней какая-то необычность, была… Правда, трудно уловимая взглядом…. Она была чуть выше обычных японок, может быть, метр-шестьдесят, или даже еще больше. Лицо – обычное, без ярко выраженных черт, свойственных многим японкам – выступающих скул, узкого разреза глаз.