Под Варды синими сводами (СИ)

— Ты всесилен, — склонив голову, заметил Артано, — и всегда можешь одним движением длани отправить в Мандос любого, — он выдержал паузу, — Но если ты повременишь с этим простым движением, мы, возможно, сможем найти применение этому бесполезному созданию. Я лишь прошу тебя не спешить, мой властитель, — он приятно улыбнулся и склонил голову в почтительном поклоне.

Артано кривил душой. Он уже давно нашел сыну Феанаро применение. И еще в течение многих лет находил его, появляясь перед ним неизменно в облике длиннокосого эльфа. В своем настоящем обличье он являлся редко — ему нравилась эта своеобразная игра в другого.

К его несчастью Тано вскоре начал подозревать что-то и вышел из положения довольно оригинальным образом. Он пошел к пленнику, избил и грубо, как он всегда и делал, взял несчастного, насадив на свой огромный холодный инструмент, а потом приковал на отвесной скале, подвесив за правую руку к выходящей прямо из стены цепи с наручником, выкованной самим Артано.

— Это тебе урок, — сказал он, улыбаясь и разглядывая из башенного окна фигурку беспомощно прикованного сына Феанаро, — будешь смотреть, как он подохнет в мучениях.

В страхе и немом негодовании Артано склонил голову, но возразить не посмел. Возразить, означало — оказаться прикованным к скале рядом с прекрасным эльфом.

Мелькор, в уверенности, что Артано не нарушит больше запрета приближаться к сыну Феанаро, спустился в самые глубокие подземелья крепости, где находились кузницы и плавильни. Таирни, на сей раз, не было позволено следовать за ним. Он был оставлен в назидание на поверхности — наблюдать за медленной смертью того, с кем посмел изменять всесильному Черному Вала.

Вскоре случилось небывалое. Он сам видел, как на одном из огромных орлов Сулимо к его едва живому ненаглядному приблизился тот, чью внешность Артано знал, чуть ли не лучше, чем собственную. Чернокосый помедлил немного перед висящим на скале с вытянутой рукой пленником и вдруг схватил его в объятия и взмыл на своем орле в небеса, унося драгоценную ношу.

Поспешив под скалу, Артано обнаружил там страшную находку. На цепь и наручник Учителем было наложено заклятие, которое даже он не смог бы снять. Чтобы освободить рыжего, его длиннокосому другу пришлось его искалечить. Осторожно взяв то, что осталось от желанного эльфа, он решил, что теперь, когда в его распоряжении есть частичка плоти рыжего сына Феанаро, их связь будет нерушимой. После сложных магических манипуляций, Артано смог создать такую их связь. Теперь, когда, выживший после двадцати семи лет плена, рыжий эльф страдал, беспокоился или тосковал, Артано чувствовал это и являлся ему во сне, принимая облик чернокосого эльфа-спасителя. В его грезах майа самым нежным образом старался доставить удовольствие своему любовнику, даже больше, чем делал это в свое время наяву. «Пусть считают, что ему снятся кошмары…» — думал Артано — «Я помогу ему почувствовать настоящее наслаждение».

Во второй раз нечто подобное он готов был пережить на Тол-ин-Гаурхот, когда в его руки попал отряд из одиннадцати эльфов и одного смертного. Сняв с них орочьи личины, Артано поразился красоте и совершенству их лидера. У него даже засосало под ложечкой, он сглотнул. Тано был далеко, в Ангбанде, который никогда не покидал, и у Таирни была полная опьяняющая свобода действий по отношению к пленникам.

Глядя в ангельское, как у него самого, лицо золотоволосого эльфа, Артано предвкушал нечто невообразимо прекрасное. Он мог заставить его хотеть себя, боготворить себя, но не хотел сразу прибегать к таким радикальным методам как чары. Ведь у него в распоряжении было много времени — майа не спешил. Для начала он решил допросить вожака смельчаков. Было нужно узнать, зачем они, так отчаянно рискуя, отправились во владения Тано.

Стоило Артано приложить ладони к вискам предводителя маленького отряда обреченных на гибель, он наткнулся на защиту. Ему пришлось повозиться с зельем, насильно влитым в горло златокудрого эльфа, чтобы сломать искусственную преграду. Прочитав, наконец, его сознание, Артано почувствовал себя почти оскорбленным тем, что его надежды после стольких усилий были так банально обмануты. Под ангельской личиной скрывался вполне заурядный, фальшивый, недалекий тип с двойной моралью. Но не это было самым худшим, в конце концов, какое Артано дело до его морали? Самым ужасным было то, что сердце прекрасного блондина было словно кусок льда. Этого Артано не выносил. Разочарованию его не было предела. Все что угодно, только не равнодушие и холодность по отношению ко всему и вся, скрывающиеся за маской высоконравственной благопристойности, неукоснительного соблюдения приличий, претензий на правоту и правильность во всем, и псевдо геройство.

Что же, с последним Артано мог помочь. Сделать из этого пресного, холодного как мрамор святоши героя и мученика всея Арды ему ничего не стоило. Тогда Артано не захотел лично марать руки и пустил все на самотек, предоставив волкам во главе с Драуглуином и Кархаротом заниматься пленниками, о чем многократно сожалел впоследствии.