Под Варды синими сводами (СИ)

Все тогда завершилось очень и очень трагически. От этого Артано только больше утвердился в мысли, что его связь с Тано была роковой ошибкой. Он не создан для такого, а сотворен совсем для иных занятий и целей. Чем больше проходило времени со дня его позора на Тол-ин-Гаурхот, чем явственней он видел ошибки Тано, тем больше убеждался в том, что не хочет более служить ему. Другое дело, что все шло уже по накатанной. Сделать Артано ничего не мог. Оставалось только ждать того дня, когда его освободят от Мелькора.

И он дождался. Смиренно кивая золотисто-рыжей головой на обвинения Эонвэ — одно тяжелее и страшней другого, Артано думал о том, как после столетий унижений перед Тано, потекут столетия унижений перед его младшим братцем и другими Валар.

— Я сознаю мои прегрешения и сам явлюсь на суд в Круг Судеб, — ответил он тихо, опустив голову, поблескивая драгоценной диадемой — подарком Мелькора.

В ту же ночь он бежал из лагеря майар. Нужно было затаиться где-нибудь в таком месте, где его в течение нескольких столетий никто не найдет и не побеспокоит. Он отправился на восток, пересек Эред-Луин и обосновался в одинокой пещере, затерянной в центральной части Мглистых Гор. Артано жил там, в полной изоляции, словно отшельник, на протяжении долгих столетий, пока однажды, когда он сидел у входа в свою пещеру, погруженный в гнетущие болезненные воспоминания, его взору не предстал тот, кому суждено было стать главным инструментом самовозвеличивания Черного Майа и причиной его окончательного падения.

====== По разные стороны ======

Комментарий к По разные стороны Brennil (синд.) – благородная госпожа, леди. Муж. аналог – brannon.

Сияющая Звезда – Gil-Galad. Эрейнион, сын Фингона и внук Финголфина, приходившийся родней как Галадриэль (по отцовской линии), так и Келеборну и Ороферу (по материнской линии).

Совершеннолетие эльфов – примерно пятьдесят солнечных лет.

Ost-in-Edhil (синд.) – Твердыня Эльфов. Столица Эрегиона.

Meldir (синд.) – приятель, друг

Peredhel (синд.) – Перэдэль. Подразумевается Элронд Полуэльф.

У меня больше не осталось никого. Матери, родных из Бретиля, отца и дядей, больше не было рядом. Кто-то давным-давно ушел из моей жизни навсегда, оставив за собой лишь след в памяти, лишь обещание помнить и любить, а кто-то, как отец, ушел, так и не сказав ничего, ничего не пообещав, не обнадежив, покинув на страшную и одинокую долю. А что отец мог сказать мне? — часто я спрашивала себя.

Я любила его таким, каким его сделал Единый — задумчивым, иногда язвительным, но больше молчаливым, склонным к одиночеству, сильным и таким отчаянно несчастным. Он не прощал другим их ошибок, не прощал и себя. И был мне опорой, стеной, за которой я всегда могла почувствовать себя полностью защищенной, оберегаемой им и дядями от любых опасностей, от любых несчастий.

Последним покинул меня дядя Кано, Лорд Макалаурэ, прозванный Певцом. Он прощался не находя слов, не поднимая на меня глаз. Держал в своих ладонях мои руки, гладил плечи, шептал что-то на ухо про то, что теперь все страшное позади, что я буду в безопасности, что ничего плохого больше не случится. А ему, видите ли, необходимо меня покинуть. Остаться невозможно. Мне так страшно было потерять и его — единственного теперь и так горячо любимого родича. Я рыдала от страха, не в силах сдержать себя, забыв об условностях, поклонах, церемонных прощаниях, речах, напутственных словах и пожеланиях. Он ведь шел умирать куда-то. Один, сознательно выбравший такой жребий, казнящий себя и терзаемый чувством вины и болью.

— Я не могу отпустить тебя… — говорила я сквозь слезы, — Куда ты? Куда? Почему ты должен уйти? Ты один остался у меня из родни. Ты и мне заменял отца, не только малышам. Не уходи, дядя, останься со мной. Останься хотя бы еще ненадолго, прошу…

-Нет, нет, не проси меня. Прости меня. Я уйду сейчас, Мирионэль. Пока я могу еще уйти…

Я не хотела понимать его, не хотела думать ни о чем. Но дядя напомнил мне о проклятии Валар. Он, оказывается, помнил все слова проклинавшего их, уходивших из Амана навсегда, судьи над всеми судьями — Намо.

— Так и случилось, милая, мы жили под сенью Смерти в Эндорэ, как он и предсказал — оружием, муками и тоской нас поразило. Но я рад, что уберег моих близнецов, и тебя мы смогли уберечь от проклятия. Вы — дети Эндорэ, рожденные здесь, в вас течет кровь не одних нолдор, а также и атани. Проклятие не коснется вас. Морьо хотел бы, чтобы ты была сильной и счастливой. Будь же сильной! — сказал он, — И я буду… — он кивал головой, обнимая меня за плечи.

Даже сейчас, в такую минуту, Кано умел убеждать, звук его голоса вселял уверенность, и я решила попытаться исполнить его просьбу. Дядя был прав — отец хотел бы, чтобы я была сильной. Мысленно, будто говоря с ним в осанве, я сказала отцу: «Я попробую, атар, но ты должен обещать мне, что мы еще встретимся. В чертогах Мандоса я разыщу тебя и скажу тебе все несказанные слова… Прошу, дождись меня…»