Под водой в Антарктике

При спусках в сухом гидрокостюме, даже если хорошо обожмешься на поверхности, чтобы преодолеть первые метры, приходится прилагать значительные усилия. С увеличением глубины спускаться становится легче — плавучесть водолаза уменьшается, так как растущее давление сжимает оставшийся под костюмом воздух. Интенсивная работа на первых метрах погружения и дальнейший спуск на глубину приводят к тому, что дыхание учащается. В начале спуска это, естественно, не вызывает никаких осложнений — водолаз старается только чаще дышать. Как известно, дыхание в акваланге связано с увеличением фазы вдоха до 80 % от полного времени дыхательного цикла, что вызвано значительным сопротивлением дыханию на вдохе по сравнению с выдохом. Высокое сопротивление на вдохе способствует учащению дыхания и уменьшению, его глубины — происходит резкое сокращение объема легочной вентиляции. Дыхание становится неглубоким. Бывает и так, что, вместо того чтобы остановиться и, не делая никаких движений, восстановить нарушенный ритм дыхания, водолаз достигает нужной глубины и начинает двигаться. И без того уже нарушенное дыхание окончательно сбивается. Поверхностное и учащенное, оно не улучшает газообмен, поскольку большая часть вдыхаемого воздуха попадает только в дыхательные пути и верхнюю часть легких. Углекислый газ из организма не удаляется, а накапливается в крови. Это раздражает дыхательный центр, водолазу кажется, что воздуха недостаточно, что он плохо поступает из акваланга. В этом случае не следует стремиться наверх, наоборот, нужно лечь на дно и сделать несколько глубоких вдохов-выдохов. При этом рекомендуется растягивать фазу вдоха, снижая тем самым скорость потока воздуха и уменьшая сопротивление на вдохе. Вскоре дыхание восстанавливается. Если же с сорванным дыханием подниматься, то это может привести к печальным последствиям. Водолаз способен выбраться наверх в полубессознательном состоянии, однако он может потерять сознание уже на поверхности. В подобной ситуации его спасение будет полностью зависеть от опыта страхующего. Если страхующий упустит момент появления водолаза на поверхности, исход может быть смертельным, так как водолаз захлебнется. В том случае, когда в легкие попадает много воды, спасти утонувшего удается редко, даже если искусственное дыхание начинают делать без задержки.

* * *

С каждым днем мы все дальше и дальше продвигаемся по нашим лункам в сторону открытого моря. В первые дни, когда мы идем к месту спусков, особенно досаждают солнечные лучи, отраженные от поверхности припая. Мы отдыхаем от сильной солнечной радиации только когда пасмурно — тогда не надо тратить время на косметический «ремонт» лица, закрывая обгоревшие части и смазывая гигиенической помадой потрескавшиеся губы. Однако постепенно мы привыкаем и к солнцу, и к ветру. Наша форма улучшается, а вместе с этим растет глубина спусков.

По утрам мороз до десяти градусов, но днем почти все время светит солнце и поверхность припая «расползается», превращаясь в рыхлую губку, пропитанную водой. Но это только его верхний слой, под которым находится прочный монолит льда.

Для погружения со льда мы использовали ходовой конец, который значительно облегчил спуск на дно. Первые три метра, когда приходится силой загонять себя под воду, я преодолеваю совершенно спокойно, только перебирая канат руками. Ритм дыхания при этом не нарушен. Уравновешиваю давление под костюмом и при небольшой отрицательной плавучести, только слегка придерживаясь рукой, спускаюсь до глубины 15 м. Здесь я отпускаю канат — он мне больше не нужен. Дальше — полет в невесомости на 20 м вниз. Единственное неудобство состоит в том, что нужно все время следить, чтобы страховочный конец не перехлестнулся со спусковым. Особенно доволен теперь Пушкин. Саша лучше всех производит сбор количественных и качественных проб и под воду всегда уходит с полными руками приспособлений для обработки и учета придонных организмов. Он обвешан различными сетками, банками и плексигласовыми коробками.