Под защитой Темного императора

— Чувствуется, — совсем потеряв контроль, я приблизила нос к груди лорда и ещё раз вдохнула его запах. — В вас течет магия жизни. Вы можете лечить людей?

— Отчасти, — пожал плечом Вердеральд. Видно, что наша беседа удивляет его, он явно не привык обсуждать с женщинами свою магию. — Я могу подчинять животных своей воле и выращивать растения за несколько минут. Лечением занимаются целители, я больше по военной части.

— Вы убивали людей? — сама не знаю, зачем я это брякнула.

— Э-э-э… — запнулся Вердеральд, растерянно оглядывая залу. — Я принимал участие в сражениях, стоя плечом к плечу с императором. Да, мне приходилось убивать.

— Какая жалость, — я практически врезалась носом в грудь мага, и в этот момент нашу пару грубо разбили. Кто-то крупный втиснулся между нами, разнимая наши руки. — Лан! — просияла я, увидев императора. Он сжал челюсти и, казалось, с трудом сдерживает свою злость (и кулаки). — Чудесный бал! Пойдем танцевать! — не дожидаясь ответа, я развернулась и направилась в центр залы.

— Да что с тобой?! — зашипел император, хватая меня за руку и заставляя стоять на месте. Он навис надо мной, и его лицо оказалось непозволительно близко. Не контролируя себя и следуя сиюминутному порыву, я прильнула к губам Лана и поцеловала его на глазах у всего двора. В бальной зале сразу стало тише, людские голоса поутихли, и даже музыканты прекратили играть. Самое поразительное то, что Лан не предпринял ни малейшей попытки разорвать поцелуй или как-то оттолкнуть меня. Он стоял неподвижно с закрытыми глазами, молча позволяя мне целовать его.

— Регаллан! — от визгливого возгласа вздрогнули мы оба. Только тогда Лан отстранился и разорвал поцелуй. К нам подлетела Натали. Её лицо пылало, щеки раскраснелись до алого оттенка, а из носа, казалось, вот-вот повалят клубы дыма. Она сверлила меня таким яростным и ненавидящим взглядом, что у меня возникло серьезное опасение за свое здоровье. В таком состоянии она меня пристукнет, и даже рука не дрогнет.

Арианна стояла с каменным лицом. Она не сверлила меня взглядом и не плакала, просто застыла, как статуя. А я… Я улыбалась, как самая настоящая дура. Улыбка растянулась до ушей, и не было никаких сил её сдержать. Посмотрев в лицо императора, я теплым удовлетворением увидела, что он и он мне улыбается. Этот факт перекрыл весь тот негатив, которым фонили его родственники и окружение. Лан прилюдно поцеловал меня, и ему это понравилось.

В этот счастливый миг земля ушла у меня из-под ног. Продолжая сиять, как начищенный самовар, я вдруг начала падать на спину, не чувствуя своих ног. Где-то в поле бокового зрения мелькнула Натали, раздраженно закатившая глаза. Сильные руки Лана подхватили меня, не позволяя удариться головой о каменный пол бальной залы. Я думала, что он просто поставит меня на ноги, но император на глазах у всего двора подхватил меня на руки и унес. Я обхватила рукой его крепкую шею и прижалась лбом к гладко выбритой щеке.

— Лан… — вырвался из моих губ тихий шепот.

— Что? — с беспокойством спросил он, шагая очень быстро. — Гретта, что с тобой? Ты пьяна?

— Почему ты так думаешь? — шептала я. Несмотря на то, что мне было очень хорошо, во всем теле чувствовалась слабость. Лан нес меня на руках, и от этого возникло ещё более приятное ощущение полета.

— Ты ещё спрашиваешь, — буркнул он, странно фыркнув. Император внес меня в свои покои и усадил в одно из мягких бархатных кресел. — Сейчас придет целитель, — пообещал он и, судя по удаляющимся шагам, вышел из комнаты.

Я приоткрыла глаза, и меня захлестнуло невероятное чувство счастья и радости. Комната показалась окутанной теплым и мягким сиянием, и любая мелочь вызывала во мне взрыв позитивных эмоций. Я закружилась по комнате, как маленькая девочка.

— Гретта, — Лан остановил меня, положив руки на талию, — объясни, что ты чувствуешь! — потребовал он, в глазах императора плескался настоящий страх.

— Мне очень хорошо! — закричала я, счастливо рассмеявшись. — Лан, знаешь, я давно уже поняла, что влюбилась в тебя, — призналась ему легко и просто, без капли стеснения или волнения.

— Гретта… — прошептал император и, сжав мою ладонь, прижал её к своей груди.

— Лан, я люблю тебя и ничего не могу с этим поделать, — продолжала я. — Хочу ненавидеть тебя за то, что ты сделал со мной, за то, что вырвал из дома и привез сюда, но не могу. У меня не получается, как я ни стараюсь. Смотрю на тебя, и в груди разгорается пожар. Что мне с этим делать, Лан? — я тоже перешла на шепот. Император начал ласкать мое лицо рукой, а я как кошка ластилась к его ладони, прикрыв глаза от удовольствия. — Я ведь знаю, что у нас нет будущего. Ты женишься на Арианне, а что будет со мной? Как мне смотреть на неё в свадебном наряде, как слушать ваши брачные клятвы? Я лучше умру, чем буду знать, что ты здесь проводишь брачную ночь и делаешь с ней все то же, что делал со мной. Лан, родной мой, умоляю, отошли меня куда-нибудь, — устало выдохнув, я уперлась лбом в грудь императора.