Под знаком феникса

— Вот и хорошо, — Павел вздохнул. — Выступление назначено на завтра, мне не по нутру такая спешка, но сказали, что время торопит.

— Кто передал приказ?

— «Полковник», — коротко ответил Павел, — назвал правильный код. И время тоже указано верное — у меня пока нет причин ему не доверять. Он сам передаст нам оружие из тайника.

— Мутный он тип, Макс, как бы нас там засада не поджидала.

— Я тоже думал о том, Катя. Мне приказано прибыть вдвоем с Гирсом, полковник там будет со своими людьми — говорит, что с ним будут двое. Все из республиканского КГБ в прошлом.

— Вот то-то и оно, — негромко произнесла девушка. — А чем они дышат?! Запросто могут ссучиться и уже на натовцев работать.

— Могут, — мотнул головой Борг. — Не нравится мне это. Забастовка на электростанциях только объявлена, министр завтра прибудет в город, а мы тут восстание поднимаем. Парней из рабочих дружин знаю — только полсотни из них сейчас возьмут в руки оружие. Остальные говорят, что нужно провести в Нарве, Силламяэ и Кохтла-Ярве референдумы, объявить о создании республики и ее отделения от Эстонии, затем только воевать. Сделать все как в Тирасполе прошлой осенью.

— Полковник сказал, что правительство в Таллинне пошло на уступки, и хочет предоставить уезду Ида-Вирумаа полную автономию, а всем проживающим здесь русским такие же гражданские права, как эстонцам. И вот тогда поднять три города на выступление станет невозможно, жители просто не станут воевать. Потому и нужно спешить с выступлением, — Павел сказал парням все, что знал, да и сам задумался.

Ситуация сложилась крайне напряженной. Сразу после «августовского путча» эстонское правительство объявило о независимости, а Верховный Совет СССР признал этот акт. Судьба русских стала «подвешенной» — их называли оккупантами и предлагали бежать из страны, хотя многие родились здесь, и ехать им было некуда. А в январе маска «демократизма» была окончательно сброшена — всех русских, прибывших в Эстонию после войны, объявили «негражданами», в которые попала сразу треть населения республики. Большая часть русских проживала на северо-востоке, в промышленном районе, где добывали сланцы, на которых работали две крупных ГРЭС. А собственно лишь в Кохтла-Ярве эстонцев была четверть, в двух других городах не больше трех процентов в каждом.

Советские дензнаки были в обороте, но зарплату ими не платили. Выдавали книжки на два десятка чеков, с обозначенной суммой. Вот их принимали в магазинах, причем требовалось брать много, на мелкие покупки расходовать чек безумие. Ходили слухи, что в Швеции печатают новые кроны, и будет обмен денег, но до него еще нужно дожить. Полная неопределенность и достаточно искры, чтобы полыхнуло…

— Вот это оружие нужно привезти в город, и утром начать вооружать ополчение. О сборе людей будет объявлено через городскую радиосеть. Задача твоей группы — доставить все это в город, разоружить таможенников. Дальше отберешь два десятка добровольцев, вооружишь их и выдвигайся к Кохтла-Ярве. Там тебя встретят товарищи, пароль тот же.

— Есть, товарищ полковник, а кто именно встретит? Какая группа?

— Лучше давай ящики доставать, потом поговорим, — отмахнулся от вопроса «конторщик» и они принялись подавать ящики наверх. В подземелье было душно, поднялась пыль. Пустой каменный саркофаг с открытой крышкой пугал Павла, но он не подавал вида. А так как полсотни ящиков, от небольших с патронами, до длинных с ручными пулеметами, пришлось поднимать им двоим, то вымотался Никритин изрядно. Однако, в глубине души было крайне неспокойно, а своей интуиции он привык доверять. Наконец, последний ящик был извлечен наверх, и Павел вспомнил, что полковник должен был ему передать, но о чем промолчал.

— А деньги где?! В каком из ящиков?

— Они тут, я все привез, — конторщик указал на чемодан солидных размеров, а к нему прислоненный «дипломат». — Рубли и доллары.

Павел присел на корточки, под светом фонарика щелкнул замками — там были плотно уложены пачки купюр по сто долларов, но не в банковских, а в обычных бумажных лентах. И вот тут он моментально задумался — «зеленых» должно быть два миллиона, а в «дипломат» столько не войдет, даже сотенными купюрами. Вес миллиона в такой упаковке десять килограмм, а тут не больше семи выходит.

— Там три миллиона, вручишь, как условились завтра — я закрою его на ключ, откроет человек, который придет за ним. Все понятно?!

— Так точно, товарищ полковник, — негромко ответил Павел, теперь для него все стало окончательно ясно. И как только «конторщик» присел на корточки, чтобы закрыть «дипломат», Никритин выхватил стилет и воткнул клинок под левую лопатку, зажав ладонью рот…

— Жадность фраера сгубила! Ему дали деньги для нас, чтобы спровоцировать преждевременное восстание, которое НАТО раздавит на два счета, а он «открысятничал»! Все парни, «прибираемся», делать нам тут нечего! Гирс — все оружие необходимо увезти в Тирасполь, там оно понадобится — документы сделаем, номера запасные на "шишигу" есть. И рубли отдадим, на дорогу у нас есть. А вот с валютой плохо — посмотрите какая она.