Под знаком снежной совы

Провожатый разрешил снять повязку, подал руку, и я спрыгнула с высокой подножки дормеза, полной грудью вдохнув влажный вечерний воздух. Стемнело. Мы стояли на том же крыльце.

Незнакомый молодой человек учтиво раскрыл передо мной дверь, пропуская внутрь, потом помог снять пальто, которое тут же унесла незаметная служанка, и попросил следовать за ним. Дом был темен, вчера его освещали десятки, если не сотни свечей, сегодня же мрак рассеивали всего несколько канделябров, находящихся друг от друга на большом расстоянии.

Парень не разговаривал со мной, как я ни пыталась наладить общение по дороге, и точно так же был нем сейчас, когда мы поднимались по высокой лестнице, ведущей на второй этаж. Туда, откуда вчера вышел Велислав. Сердце тревожно кольнуло. Спальня или кабинет?..

Не угадала. Библиотека. Большая, заставленная бесконечными стеллажами, тянущимися до самого потолка. Я задрала голову, с интересом рассматривая помещение. Здесь было гораздо больше света, чем во всем остальном доме, хотя освещали пространство не свечи, а закрытые светильники. Возможно, хозяин боялся открытого огня рядом с такими сокровищами. Проводник молча удалился, оставив меня в одиночестве. Я шла вдоль шкафов, слегка проводя кончиками пальцев по корешкам. Здесь хорошо пахло. Кожей. Старыми, давно впитавшимися чернилами. Новой типографской краской. Бумагой. Здесь пахло книгами. Запах напоминал тот, который царил и в нашей с дедушкой библиотеке. Он успокаивал. Не счесть, сколько часов жизни отдала такому же месту. Несмотря на напряженность ситуации, я почти успокоилась. Вытащила один толстый том и, не вчитываясь в название, обняла его и понюхала, прикрыв глаза, уносясь в счастливое беззаботное время.

На несколько сладостных мгновений полностью погрузилась в ощущения. Это не какие-то конкретные воспоминания, а скорее их призраки или образы. Все то, что делало меня счастливой, слилось в один приятный фон.

Но вдруг что-то вырвало меня из забытья. Инородный запах. Чужой здесь. Даже не сразу поняла, что не так. Он не был неприятен. Даже наоборот. Но здесь, в моей голове, явно лишний. Я раскрыла веки. На меня смотрели темно-карие, а при скудном освещении казавшиеся и вовсе черными глаза. И снова это странное ощущение, будто меня парализовало. Словно стою по горло в ледяной воде и не могу пошевелиться, не получается даже дышать. Колдун отвел взгляд, наваждение прошло в ту же секунду. Поставила книгу на место.

Святая Мария, как мне себя с ним вести? Продолжать играть? Но мы ведь оба понимаем, что я знаю больше, чем мне полагается. Так зачем же скрывать, кто я? Или просто тянуть время, пока Алексей исследует дом и территорию вокруг и надеяться, что он успеет до того, как Велислав приступит к активным действиям, какими бы они ни были?

Но не успела я ничего сказать, как мужчина молча протянул руку. Я неуверенно подала ему свою. Он повел меня вглубь библиотеки, где за стеллажами обнаружился клавесин.

Он указал на него ладонью:

— Играете?

Я играла, но только на рояле. Встретить клавесин сейчас было довольно непросто. Но вот он — перед нами. Неуверенно кивнула. Мужчина подвел к инструменту и улыбнулся одними уголками губ.

— Окажите мне честь.

Я села. Стройные ряды гладких клавиш притягивали, манили меня. Как давно я не практиковалась!

Но пальцы сами приняли нужное положение, и через несколько мгновений комната наполнилась ровными громкими нотами. Сыграла несколько аккордов, примеряясь к незнакомому инструменту, и застыла. Что играть?

Руки опередили голову: я и подумать толком не успела, а они уже извлекали звуки безупречно настроенных струн. Знала эту мелодию наизусть. Хотя и не понимала, почему выбрала именно ее. Есть куда более популярные. Украдкой взглянула на колдуна. Он застыл. Передо мной будто стояло каменное изваяние. Только выражение глаз выдавало в нем живого человека. Задумчивое. Далекое. В его взгляде, направленном в пустоту, стояла боль. Чистая, неприкрытая. Она так хорошо читалась на лице, что мне даже стало его жаль.

Когда все стихло, мы еще несколько минут не двигались.

— Иоганн Герман Шейн, — безошибочно узнал хозяин дома. — Она любила играть эту композицию.

— Кто? — тихо спросила я, хотя уже знала ответ.

— Моя пташка София.

* * *

Он сделал ко мне еще шаг и положил на плечи ладони. Я мимо воли задрожала. Его руки были такие тяжелые… Будто вместе с ними на меня легла вся тяжесть веков, прожитых им. Он медленно и на удивление бережно чуть сместил кисти и потянул вверх. Поняв намек, я поднялась, оказавшись к нему лицом. Непозволительно близко. Чувствовала аромат его парфюма. Он кружил голову. Подняла глаза, снова встретившись с этими черными колодцами. Спазм сдавил шею. Тело стало деревянным и непослушным. Каждое его прикосновение вызывало неконтролируемую дрожь. Его лицо было все ближе. Мне казалось, что я вот-вот лишусь чувств. Волнами нарывали эмоции: паника, дикая, необузданная (но вместо того, чтобы бежать, я чуть держалась на ногах), боль, почти физическая, похоть и… любовь.