Под знаком снежной совы

Я любила этого человека, желала его, но так боялась, что едва могла проталкивать воздух в легкие.

С неотвратимостью надвигающейся бури его губы приближались к моим. И когда они соединились, он схватил меня в кольцо рук. Жадно. Крепко. Я даже не могла ответить на поцелуй, только ощущала, каждую его эмоцию. Он любил меня. Он жаждал меня. Я должна принадлежать ему. Должна покориться и быть рядом.

И вдруг кристально ясно осознала, что испытываю не свои эмоции. Это не мои чувства, не мои мысли. Я не знаю этого человека. Так как же могу его любить?.. Он будто понял, что во мне что-то поменялось и, немного отстранившись, прошептал в губы:

— Почему ты покинула меня?.. Я так любил тебя, моя пташка!

Положила руки ему на грудь, еще увеличивая дистанцию. Но ощущения продолжали душить. Будто цепочка от кулона становилась все меньше и меньше… Амулет! Это все он! Каким-то образом передает мне ЕЕ ощущения.

Не мешкая, сорвала его с шеи, разрывая цепь, и откинула от себя, тяжело дыша, как после бега. Снова стала сама собой и смогла сделать несколько шагов назад. Колдун уже не казался таким притягательным. Я его боялась. Но любви уже не испытывала.

— Я не она, — твердо сказала, хотя голос сорвался на хрип.

— Не она, — разочарованно подтвердил Велислав. — Но слишком похожа. Настолько, что я на минуту забылся.

Он нагнулся и поднял золотую сову.

— Это я подарил ей. В день нашей первой встречи. Раньше она всегда висела у моего сердца. София так и не рассталась с ним…

С амулетом или сердцем — осталось загадкой.

— Она боялась вас, страх был так силен, что она не могла быть рядом.

Он все еще любовался совой.

— Я никогда не причинил бы ей вреда, останься она со мной. Она сама выбрала свой путь, — голос казался печальным, даже скорбным, совершенно разбитым.

А у меня в голове вдруг как будто что-то взорвалось.

«Моя пташка»

— Это вы?.. Это вы наслали проклятие?

— Да, — он пожал плечами, голос оставался спокоен, но не глаза: из них по-прежнему выплескивалась боль. — В тот самый миг, когда понял, что она бросила меня. Я проклял ее и род до седьмого колена.

В первую минуту не могла ничего произнести, глотала воздух ртом, как рыба на суше. Мысли разбегались от меня в разные стороны. Схватить бы хоть одну!

— Но… Боже мой! Господи! Почему? Почему вы обрекли ее на такие страдания? Вы же любили ее! Я ведь это чувствую. И она любила вас!

— Знаю, что любила. Никто и никогда не любил меня так сильно, как она, поэтому и не могу понять, почему, черт побери, какого дьявола она ушла?!

— Она так боялась, что чуть могла дышать рядом! Прожить так всю жизнь — в панике, страхе — едва ли возможно. Что вы сделали такого, что она настолько страшилась?

Он наконец оторвался от изучения амулета и снова воззрился на меня. Я очень пожалела об этом. Он мягко приближался. Я позорно отступала и отступала, пока не наткнулась ягодицами на клавиши клавесина. Инструмент издал резкий неприятный звук. Колдун поморщился.

— Совершил самую ужасную глупость в своей жизни: открылся ей полностью, познакомил с демонами, живущими внутри меня.

Вспомнив тени, которые окружали нас с Тадеушем, когда я чуть не перекинулась, не знала, в прямом или переносном смысле он говорит.

Пан Тадеуш сказал тогда, что они всегда поблизости, ждут подходящего момента. Для чего? Уж не для того ли, чтобы проникнуть в душу? И если демоны Тадеуша еще снаружи, возможно ли, что похожие на те сущности, которые так напугали меня тогда, уже сидят внутри Велислава? Но спрашивать было слишком жутко. В темных глазах зажегся нехороший огонек. Я попыталась промочить вдруг ставшее колючим горло, сглотнув слюну, но не смогла этого сделать: во рту пересохло.

— Вы не можете ее винить в этом! Если то, что она увидела, так ужасно.

— Могу! Могу и буду! Мы клялись друг другу в верности!

Я вспомнила портрет.

— Она была вашей… Женой?

* * *

— Невестой. Мы были помолвлены. Но она сбежала за несколько дней до свадьбы. И тайно обвенчалась с этим… — мужчина так скривился, что я тоже невольно нахмурилась.

Очевидно «этот» оказался моим прапрадедом. Скрывать что-либо больше не имело смысла. Мне нужны ответы.

— Я видела ваш совместный портрет. Почему мы так с ней похожи? Это тоже… колдовство?

Велислав преодолел оставшееся между нами расстояние — отступать дальше было некуда, я упиралась в клавесин — и провел кончиками пальцев по моему виску, спускаясь к щеке и шее, а затем беспомощно уронил руку.

— Колдовство? Нет. Насмешка природы. У тебя ее лицо, волосы, ее фигура и даже… — он легонько взял меня за руку, внимательно разглядывая кисть, — и даже форма ногтей.

— Почему вы убили моего деда? — я забрала руку. — Что он вам сделал? Неужто месть все еще не уляжется в вашем черном сердце?

— Он — мне? Абсолютно ничего. Нет-нет, никакой мести. Только голый расчет.

— Не понимаю.

Внезапно колдун отстранился от меня. Так резко, что я покачнулась, клавесин издал жалобный звук. Мужчина подошел к небольшому столику, на котором стоял графин с темной жидкостью и два бокала. Он медленно налил сперва в один, затем в другой. Подал мне.

— Бренди. Выпей.