Под знаменем большевизма. Записки подпольщика

Снова далек я от самого себя, снова — маска, снова напряженность игры. Нужно все время показывать своему врагу, что я один из тех, которые ненавидят коммунистов, которые помогают рубить и расстреливать рабочих и крестьян, что я еду на Запад осквернить и оплевать Великую Русскую Революцию. Каждый шаг, каждое слово должны быть строго обдуманы, чтобы хитрый фабрикант и помещик не заметили, что я разыгрываю комедию, — и не на день, а на две недели. И только в каюте, огражденной от всех и всего четырьмя молчаливыми стенами, сбрасываю с себя маску, углубляюсь в самого себя. Сколько злобы и ненависти появляется тогда к этим «культурным» паразитам! Жалеешь, что «Чека» мало истребляла этих людей, которые не только ничего не давали нашему поколению, но разлагающей гнилью портили атмосферу, заражали других. Так одиноко просиживал я целые часы, обдумывая дальнейшую тактику обращения с людьми, с которыми ехал. Чувствуешь, что маска твоя только тогда будет сброшена окончательно, когда встретишь авангард пролетарской армии. Из каюты выхожу другим человеком: где нужно — бросаю улыбку, внимательно слушаю болтовню старого глупого генерала, становлюсь «своим человеком» в этой архибуржуазной публике… Фабриканты, помещики, адвокаты, консулы, послы, назначенные Деникиным, англичане, французы и проч., — все охотно беседовали со мной. Тема, большей частью одна: «Скоро ли разобьют большевиков и скоро ли будет взята Москва?». Большинство уверено, что большевики продержатся недолго. Только один англичанин, прекрасно говоривший по-русски, питерский фабрикант, доказывал противное: «Большевиков не так-то легко победить. Деникинская армия ничего не стоит. Только интервенция регулярных частей Антанты может ослабить Красную армию», — говорил он. Французский консул из Румынии был с ним согласен.

Меня все знали здесь, как журналиста-иностранца, долго жившего в России, и когда ко мне обращались с политическими вопросами, я старался лавировать и не соглашаться ни с тем, ни с другим мнением, а выставлял среднее.

Кстати, опишу моего генерала, которому я был многим обязан. Это был 60-летний старик. Стройная фигура, седые, как видно, подкрашенные усы, морщинистое, тщательно выбритое лицо, стеклянные мутные глаза, очевидно, от разврата и пьянства. Генеральская форма придает ему величественный вид: мундир блещет новизной, на груди много знаков «отличий», даже от Деникина есть какой-то орден. Но этот важный по внешности генерал был, в сущности, даже глупый, недалекий человек. При умелом подходе из него, как из лимона, можно было выжать все, что угодно. Немного нужно было употребить усилий, чтобы он меня полюбил. На палубе он ходил только со мной, только со мной по душе рассуждал о политике. Я ему доказывал, что большевики плохи, но Деникин еще хуже. Зная его большую осведомленность о всем происходившем в деникинской армии, в деникинских городах, на Украине, я приводил факты зверского издевательства белогвардейцев с массовыми расстрелами, погромами еврейского населения, истязаний помещиками крестьян; народ за все это против Деникина, и люди цивилизованных стран, где так развита культура, не могут поддерживать всю эту политику. Генерал доказывал мне противное, говоря, что он только-что едет из деникинской ставки, что Деникин дал ему много секретных документов, которые доказывают, что евреев бьют потому, что они сами виноваты. Чтобы убедить в этом, он приглашает меня в свою каюту и показывает мне все секретные документы, предварительно взяв с меня слово, что этого я никому не передам. С каким тайным удовольствием прочитал я все документы, которые после меня будут читаться военным министерством!

Один из первых документов гласил, что в Киеве состоялось тайное заседание руководителей сионистов, на котором решено было единогласно поддерживать большевиков. Я не знаю, как я удержался, чтобы не расхохотаться: сионисты — буржуазная партия, куда входят крупные еврейские купцы и фабриканты, которые поддерживали то немцев, то французов, то Деникина, то Петлюру и, как и вся буржуазия в целом, относились к большевикам с ненавистью. Деникину во что бы то ни стало нужно было доказать европейским министрам, что в России даже еврейская буржуазия поддерживает большевиков.

Другой секретный документ рассказывал о том, что т. Ленин и другие товарищи получают от Германии миллионы золота.

Генерал показывал мне также кучи фотографических снимков с трупов расстрелянных большевиками граждан.

Весь этот «серьезный материал» генерал самым серьезным образом собирался докладывать своему правительству.

Этого старого ребенка можно было широко использовать для наших целей.