Под знамением Бога Грозы. Книга первая. Восставшая из пепла

Вдруг, то ли почудилось, то ли услышал чье-то дыхание. Хемиша почувствовал, что он не один. Кто–то за ним наблюдает, ловит каждое его движение. Горец, как можно тише отошел от скалы, осторожно вынул меч из деревянных ножен и замер. Вздрогнул, услышав сзади тихие быстрые шаги. Резко повернулся и инстинктивно встал в боевую стойку, подняв меч вверх так, чтобы клинок прикрывал голову. Сильный удар выбил меч из рук. Из глаз посыпались искры, в ушах зазвенело. Но шлем выдержал. Хемиша мгновенно собрался и отскочил в сторону. Второй удар, рассекая воздух, прошуршал рядом. Горец выхватил топор и, примерно определив, где находится противник, нанес ответный удар. Лезвие топора звякнуло, наткнувшись на клинок меча, и обломало его у самого основания. Невидимый обезоруженный противник отпрыгнул в сторону. Но Хемиша явственно слышал его дыхание.

В это время над вершинами гор наконец-то показался край луны и осветил место поединка. Хемиша различил шагах в десяти перед собой длинного худого человека. Черная накидка делала его незаметным. Враг тяжело дышал. Его грудь высоко вздымалась, издавая хриплые звуки.

– Ибиссаха! Я тебя узнал, – усмехнулся Хемиша. – Только такой трусливый шакал, как ты, способен нанести удар в спину. Смотри, как запыхался. Тебя трясет от страха или от досады, что не получилось подло убить меня? Ах, у тебя сломался меч. Я могу отложить топор. Может, давай поборемся, как настоящие мужчины, без оружия. Да перестань дрожать.

– Я не дрожу, – сквозь зубы процедил Ибиссаха. В отблеске луны сверкнул его белый оскал. – Я напал со спины, потому что ты должен умереть. – Он отшвырнул в сторону обломок меча. – Ты должен умереть не только из-за кровавой вражды, но и потому, что вечно мне мешаешь.

– Многие жаждали моей смерти, да сами первыми померли, – ответил на это Хемиша.

– Так умри же сейчас!

Ибиссаха с ужасным воплем взмахнул рукой. Хемиша вовремя присел. Тяжелый нож пролетел над головой.

– Собака! – воскликнул горец и метнул в убегавшую тень топор. Ибиссаха оказался шустрым.

Оружие звякнуло о скалу, высекая яркие искры. Хемиша пожалел, что не попал. Он ощупью нашел свой меч и топор. Его рука наткнулась еще на что-то. Он поднял с земли тугой лук и чехол с несколькими стрелами. Сразу все становилось понятно. Вот, кто стрелял в Цулу. Хемиша разозлился. Не может воин Хауси, пусть даже из изгнанного племени, убивать подло, со спины. Затем он огляделся и прислушался. От Ибиссахи, теперь всего можно ожидать. Тихо. Затаился где-то. Хемиша зашагал обратно к лагерю. Навстречу ему несись два воина в полном вооружении.

– Отец, ты цел? – крикнул старший Улия.

– Куда вы так спешите?

– К тебе. Вдруг настала наша очередь мести, – объяснил младший Барбиша, немного отдышавшись.

– Чего! – рассердился Хемиша. – Чтоб этот навозный червь меня одолел! Однажды, я его заставил хлебать собственную кровь, да он живуч, как змея.

– Ты его убил? – тревожился Улия.

– Нет. Он удрал, словно побитая свинья. Я сломал его меч, а это для Ибиссахи дурное знамение.

– Отец, у тебя помят шлем, – испугался Барбиша.

– Это еще не значит, что помята голова, – успокоил его Хемиша, недовольный, что сын заметил. – Впредь будьте осторожны: Ибиссаха коварный и очень подлый. Самое противное – он забыл законы гор; напал на меня со спины, значит, с ним говорить о благородном поединке – бесполезно.

Они подходили к лагерю, где лихорадочная суета постепенно затихала. Некоторые укладывались вздремнуть пару часов перед тяжелой дорогой, другие осматривали оружие. Яркие костры превратились в кучи тлеющих углей. Войско было готово к тяжелому походу. Ждали команды.

9

Солнце еще не взошло, а войско хеттов уже строгим походным порядком двинулось в горы. Когда половина крутого подъема осталось позади, солнце перевалило зенит и начало клониться к западу. С гор хлынул напористый ветер, обжигающий холодом. Он сковывал движения и заставлял слезиться глаза. Воины прикрывались щитами от его ледяного дыхания. Кутались в плащи. В то же время солнце нещадно жгло спину. Дышать с каждым шагом становилось тяжелее. Разряженный воздух приходилось набирать полной грудью так, что казалось, легкие вот-вот лопнут. Сердце тяжело ухало в груди. Волы, то и дело, останавливались и отказывались идти дальше. Погонщики надрывались, помогая животным тащить груженые повозки. А вокруг мокрые скалы. Кое-где попадались островки грязного снега.

Лабарна сошел с колесницы, решил пожалеть лошадей. Лошади начали храпеть. Суппилулиума продолжил подниматься пешком и нес на себе оружие. Цула попытался взять у повелителя щит, но лабарна не отдал. Нес все сам, как бы тяжело не приходилось. Страдали все. Даже несгибаемый Цула начинал громко сипло дышать, при этом в душе проклинал Иссихассу. Отчего этот идиот выбрал такую поганую дорогу? Сам жезлоносец Иссихасса укутался в три шерстяных плаща и стоял на коленях в колеснице. Его пухлые пальцы мертвой хваткой вцепились в поручни. Мешеди выбивались из сил, подгоняя его упряжку.