Под звездопадами

– А черт его знает. Так говорят, – лейтенанту тоже было важно хоть с кем-то поделиться своими переживаниями, пусть он даже и не знал точно, с кем ведет свою полуночную беседу. – Эх, опаска меня берет за все это.

– Почему это?

– Враг отступает в глубь континента, а мы следуем за ним, погружаясь в чужие, незнакомые, сулящие опасности и ловушки земли. Не поспешили ли, сорвавшись с места и не взвесив всю обстановку. Ладно, возможно, я ошибаюсь. Ведь в командовании фронта сидят гениальные военачальники, вершившие истории боев еще на начале войны, они-то навряд ли могут просчитаться.

– Наверное, лейтенант, – тихо ответил голос.

– Да, эти переживания напрасны. В отличие от моего скудного ума там сидят настоящие гении военного дела, и они-то знают в этом толк, – для себя еще раз повторил Томас Шольц, чтоб окончательно успокоиться. – Слава Единству и пускай завтрашний день принесет новые свершения и подвиги, – совсем тихо, себе под нос сказал он и, повернувшись набок, заснул крепким сном.

Ночь дарит необыкновенную прохладу и даже холод, который во время знойного дня казался чем-то мифическим и невозможным. Песок постепенно остывает, напитываясь понижающейся температурой. Из носовых отверстий спящих тел вырываются струйки пара, а головы инстинктивно прячутся в поднятые воротники, словно в черепашьи панцири. Некоторые достают из рюкзаков скрученные одеяла и, сонные, укрываются ими. Другие, особо стойкие к холоду, спят так.

Сопение, будто подстраиваясь, сливается в одну симфонию спокойствия и отдыха. Одно дыхание на всех. Единое тело с сотнями тысяч рук, ног, голов, безмятежно повалившееся на землю и занявшее огромные территории. Мифический зверь, соединенный общей целью и приказом.

Только там, в тылу и с правого и левого флангов, стоят дозорные и операторы систем защиты. Бодрствующие, готовые ко всему, они нервно вглядываются в экраны датчиков и радаров, оберегая покой и сон своих собратьев. Дежуря по очереди, они сидят в полной готовности перед многотонными цилиндрами системы защиты, надеясь, что ее не придется включать. Но риск есть, и довольно большой. Говорят, мы уже близко от врага, нужно быть готовыми ко всему.

Неслышной поступью, протирая глаза после короткого сна, один из операторов сменяет своего товарища, давая и ему шанс немного отдохнуть. Он осторожно садится за блок системы защиты, кладет худые руки на пульт управления, всматриваясь в датчики радаров. Тело гудит от усталости, так же, как и у всех остальных, у тех, кто спит за его спиной, у тех, кого он обязан оберегать и в случае обстрела включить систему защиты. Но голова у него чиста, мыслей нет, чувств тоже, он как робот выполняет свой долг, не сводя ни на секунду глаз, не убирая рук, держа их в полной готовности и очень сильно надеясь, что и эта ночь пройдет спокойно и гладко.

ГЛАВА 3

Во фронтовом штабе Восточно-Южного направления после напряженных дискуссий был принят приказ, который получил лейтенант каждой группы и был обязан с воодушевлением прочитать перед своими подчиненными:

«Гвардейцы, внимание! Враг почти повержен и побежден. Наши меткие орудия разбили его до основания, но часть уцелевших войск понадеялась спрятаться в глубине континента, желая укрыться за спинами своих граждан. Такого мы допустить не можем, нам не нужны жертвы среди мирного населения. И в связи с этим мы делаем мучительное для нас объявление: начиная с сегодняшнего дня весь отдых и сон отменяется, а для того, чтоб вы могли передвигаться вперед, не принося вреда своему телу, дневная доза энергетических концентратов повышается в два раза. Мы должны достигнуть врага в кратчайшие сроки, одержать окончательную и бесповоротную победу и присоединить континент Австралия к общему единому миру, имя которому Единая Земля, ибо в Единстве сила, в националистичности – смерть. Слава Единству!»

– Границы долой! – одним тысячеголосым эхом ответили мы на призыв командования и, воодушевившись напутствием самого фронтового штаба, двинулись в путь.

Сила слов воздействовала невообразимо, и мы были готовы закрыть глаза на все лишения, на препятствия и трудности, двигаться день и ночь ради самой важной и великой цели. Словно гончие псы, окрыленные своей смелостью, верой и упрямством, наделенные властью вершить правосудие во имя Единства, отправились вслед врагу, неся внутри священную идею. Мы были готовы грызть, кусать, резать, стрелять, за победу, за мир!

Но одного энтузиазма и пафосных приказов было мало. Всего через сутки мы заметили, что повышение пайка никак не убрало все проблемы и мало придавало нам сил, большее количество энергии не возобновляемо тратилось и выводило из тела оставшиеся килограммы через пот. Слабые, полностью изнеможенные, исхудалые за пару дней до такой степени, что глаза выпучивались из орбит, а кожа свисала на лице, обтягивая синеющие впадины, мы продолжали идти и шли, шли, шли, пока не падали замертво в сухой песок лицом вперед. Но никто не обращал внимания на умерших. Некоторые их переступали, другие шли прямо по телам.