Подарите мне море…

С тех пор утекло немало воды, многое поменялось. Пришлось лопатить всё по новой. Начитался, навыписывал всяких сведений из всех имеющихся источников, и немного успокоился. Это всегда так бывает, перелопатишь всё, и даже если что-то всё ещё неясно, то все равно уверенность появляется. Ну там, вообще-то, не такое уж сложное в навигационном отношении плавание, любой заход в речной европейский порт сложнее. Там достают порядки арабские, цель которых – как можно больше выкачать из тебя сигарет и прочего. Ещё достаёт бестолковость всей системы движения, куча каких-то специфических арабских правил и требований, бардак и такой шум в эфире, где все работают на одном канале, что понять ничего невозможно. Изобилие посетителей, торговцев и прочих представителей, от которых через пару часов пухнет голова, просто добивает. Всё это ещё усугублялось тем, что и судно-то проходило каналом в первый раз, а это означало, что количество всех бумаг и представителей удваивалось. Нужны ещё были кое-какие чертежи, причём не по одному экземпляру, а у нас были не все, и у греков выпросить их не удалось. В общем, как в песне «…если невезуха – это мне…». Надо же мне было для первого прохода каналом угодить именно на пароход, который там появлялся тоже в первый раз. То есть нет никаких бланков для предварительного заполнения, нет никаких радиограмм, чтобы узнать информацию, которая подавалась в адрес администрации канала и агента, нет никаких адресов, всё с нуля. Напереживался я тогда изрядно. Бардак этот арабский начался ещё на подходе. Когда вызываешь порт-контроль, откликаются какие-то шипчандлеры, переводят тебя на другой канал, начинают тебя выспрашивать различные сведения, кося под порт-контроль, и только в конце разговора, когда речь заходит о продуктах, понимаешь, что тебя кинули. А время идёт, ты уже прошёл контрольную точку доклада, а порт-контроль всё не отвечает, а шипчандлеры всё встревают. Ну, с грехом пополам, установили связь с порт-контролем, дали нам точку на внешнем рейде.

Встали на якорь, как-то немного поспокойнее стало, даже закралась надежда, что на внутренний рейд Порт-Саида заводить не будут. Но через час поступила команда сниматься, и началось. Лоцман всё не мог залезть почти до самого порта. По обычному штормтрапу они не ползают, а по парадному даже на небольшой волнишке лезть неудобно, да и небезопасно. Они же такой народ, что никаких физических усилий вообще прилагать не хотят, вот будут ехать рядом с трапом, пока на него нельзя будет ступить как с причала, и наплевать, что судно уже может идёт на мель, или куда-нибудь ещё, куда не нужно. Команда катера же орёт и пронзительно свистит в это время, требуя сигарет, потому что, если лоцман поднимется и трап завирают, то просить сигарет будет поздно. Лоцман, наконец-то, добредая до мостика вместо того, чтобы посмотреть курс и скорость, тоже начинает бегать за тобой и спрашивать, какой будет бакшиш, и сколько блоков сигарет я ему планирую дать. Будет перечислять всех, кому он должен передать эти сигареты, какая у него тяжёлая жизнь, сколько голодных детей и прочее, хотя очень редко видел худых арабских лоцманов. Обычно еле ходят из-за наличия огромного брюха. Вот в режиме такой беседы, постоянно напоминая ему, что неплохо бы было ещё и своими прямыми обязанностями заняться, подходим к месту постановки на бриделя. Это когда поочерёдно бросают оба якоря, а корму швартовыми привязывают к берегу. Довольно сложная операция, которая проводится в обстановке бега по пересечённой местности. Это когда я от него пытаюсь подальше отойти и обратить его внимание на саму операцию, а он всё бегает за мной и настаивает на увеличении бакшиша. Хорошо, если он один, а то бывает и двое, тогда в два раза тяжелей. Во время этой швартовки на судно со всех сторон кидаются лодки и лодчонки. С них карабкаются какие-то подозрительные личности, какое-то жульё уже успевает сбить замок с кладовки, и за борт, в лодку летит судовое имущество. Матросы сбиваются с ног, пытаясь это всё пресечь и не допустить их в надстройку. С лодок летят на палубу тюки и коробки с тряпками и арабскими поделками. К окончанию швартовки вся палуба спардека и кормы в товарах и торговцах.