Подарки к Зимнепразднику

Роик сидел в прихожей и слушал скрипы старого дома. Из гостиной, которая была видна через одну из арок при­хожей, блики камина золотили воздух. За противополож­ной аркой находился кабинет госпожи профессора, устав­ленный книжными стеллажами. Свет из прихожей играл на золоченых буквах старинных переплетов. Ему пришло в голову, что, когда он был стражником в Хассадаре, ему ни разу не приходилось разбирать гадкую сцену передряг – из тех когда кровь заливает стены – в таком доме, где были бы такие книги.

Прошло довольно много времени, прежде чем госпожа профессор вернулась в прихожую.

Роик почтительно наклонил голову.

– Она больна, сударыня?

Усталая женщина поджала губы и вздохнула.

– Вчера определенно была больна. Жуткая головная боль: такая сильная, что она плакала и ее чуть не рвало. Но ей показалось, что сегодня утром все прошло. Или по край­ней мере так она сказала. Ей хотелось, чтобы все прошло. Может, она слишком сильно старалась.

Роик обеспокоенно посмотрел наверх.

– Она согласилась его видеть?

Напряженное лицо немного смягчилось:

– Да.

– Все будет нормально?

– Думаю, теперь будет. – Ее губы попытались улыб­нуться. – Как бы то ни было, Майлз велел вам ехать домой. Он сказал, что задержится здесь на некоторое время и что позвонит, если ему что-то понадобится.

– Да, сударыня.

Он встал, адресовал ей нечто вроде салюта, который он перенял у м’лорда, и вышел на улицу.

* * *

Ночной охранник, сидевший в дежурке у ворот, сказал, что после отъезда Ройка в дом никто не возвращался. Празд­нество в императорском дворце продлится до рассвета, хотя Роик не думал, чтобы гости из дома Форкосиганов задер­жались там настолько долго: днем и вечером им предстоя­ли торжественные мероприятия в особняке. Он вернул взя­тую взаймы машину в подземный гараж, радуясь тому, что по дороге через довольно неспокойные районы, лежавшие между университетом и их кварталом, она не получила никаких вмятин, по поводу которых ему пришлось бы объясняться с ее владельцем.

Он тихо прошел через темные помещения огромного особняка. Там царила тишина. Кухонная команда наконец отступила готовиться к завтрашней атаке. Горничные и ла­кеи улеглись спать. Хотя Роик и жаловался на то, что не участвует в захватывающих событиях дня, он обычно лю­бил эти тихие ночные часы, когда весь мир, казалось, при­надлежит ему одному Конечно, за три часа до рассвета кофе станет такой же насущной потребностью, как кислород. Но за два часа до рассвета жизнь снова начнет свой ход: все, у кого ранние обязанности, начнут просыпаться и спускать­ся вниз, чтобы начать работу. Он спустился в подвал, что­бы проверить мониторы охраны, и начал обход дома. Этаж за этажом, окна и двери. Всегда в разной последовательно­сти и всегда в разное время.

Когда он проходил через главный вестибюль, из полу­темной читальни перед библиотекой послышался скрип и позвякивание. Он на секунду приостановился, нахмурился и поднялся на цыпочки, стараясь как можно тише ступать по мраморным плитам пола и дышать ртом – так получа­ется тише. Его тень раскачивалась, переходя от одного при­тушенного бра к другому. Он проследил за тем, чтобы его тень не легла впереди него в тот момент, когда он окажется в дверях. Проскользнув в дверной проем, он всмотрелся в полумрак комнаты.

Таура стояла спиной к нему, перекладывая подарки, раз­ложенные на длинном столе у дальней стены. Ее голова наклонилась над чем-то, что она держала в руках. Она рас­правила кусок ткани и перевернула над ним небольшую коробочку. Элегантная тройная нитка жемчуга скользнула с бархатной подушечки на ткань, которой она обернула ук­рашение. Защелкнув коробочку, она вернула ее на стол и убрала свернутую ткань в боковой карман своего террако­тового болеро.

Потрясенный Роик на секунду замер. Чтобы почетная гостья м’лорда копалась в подарках?

«Но она же мне понравилась! Она мне по-настоящему понравилась!»

Только теперь, в эту секунду отвратительного прозре­ния, он понял, что за это недолгое знакомство проникся к ней… восхищением. Недолгое, но такое дьявольски нелов­кое. Она была по-настоящему прекрасна в своем уникаль­ном роде, надо было только правильно на нее посмотреть. И тогда вдруг начинало казаться, будто ее золотые глаза манили его к дальним звездам и странным приключениям. И, может быть, даже к таким интимным и экзотическим приключениям, о каких робкий парнишка из Хассадара даже и думать не смел. Если бы только он был более отважным человеком. Прекрасным принцем. А не дурнем. Но Золуш­ка оказалась воровкой, и сказка неожиданно испортилась.

Его отчаянно затошнило: он мысленно проиграл об­мен неприятными словами, стыд, предательство друга и подорванное доверие, которые должны были стать ре­зультатом его разоблачения, – и чуть было не повернул обратно. Он не знал цены жемчугов, но не сомневался в том, что, даже если бы они стоили дороже целого города, м’лорд без колебаний променял бы их на душевное спо­койствие, которое он испытывал рядом со своими преж­ними сподвижниками.