Подарки в продуктовых пакетах (СИ)

Он сжал кожу без намёка на удушение, но у меня снова перекрыло дыхание, а кровь словно застревала под давлением, которое оказывали его пальцы, и туго проходила. Она стопорилась на секунду, в следующую – молниеносно прорывалась. Мне казалось, что внутри, там, где накрывали его пальцы, происходили маленькие взрывы, и каждый из них отдавал в голову и тело, тем самым заставляя лёгкие сжиматься.

— Я могу, — в потускневшем свете гирлянды я увидел неровную улыбку: верхняя губа была оттопырена, а нижняя, наоборот, прижималась к зубам, — послушать? — Его голос дрожал. Глаза были направлены на меня, а в них отражались маленькие огни.

Я не понял вопроса и так же немо смотрел на него.

Чего он ждёт? Чего хочет от меня?

— Прижаться, — ответил он, словно услышал мои мысли. Его лицо приблизилось ко мне, а на нём будто бы надежда. — К твоему сердцу.

Разобрав сказанное, я представил на миг, как из-за спины или с пола он достаёт нож для резки мяса, вонзает в мою грудь и ковыряет с целью извлечь орган. Ещё тёплый и пульсирующий.

Сердце тоже прочитало мои мысли, и дало знать о своём мнении, увеличив темп.

Наконец-то решил, что пришло время? Как же быстро…

— Не разрешишь? — его лицо отдалилось, но в голосе сквозило сожаление. — Я только немного… послушаю. Ты не будешь против?

«Почему он спрашивает? – застряло в мыслях. – Почему он ведёт себя так? Он в любой, удобный для себя момент может выхватить оружие и убить меня. Но нет. Он ждёт. Или тянет время? Даёт мне вкусить последние минуты? Что скрывается за его словами?».

Я ощутил прохладу.

Я уже в его руках: связан, не могу произнести ни звука. Что мне остаётся? Скажу «да» или «нет» – что изменится?

Он продолжал смотреть, а я слабо кивнул. Будто бы у меня был выбор.

Я повернул голову в сторону светящейся ёлки – так и окончится моя жизнь: на кровати ненормального.

Я хотел закрыть глаза и выдохнуть в последний раз, но меня остановило возникшее тепло в области грудины: оно было неожиданным и мягким. Я вскрикнул, но боли не последовало. Я посмотрел: этот парень прижался ухом к рёбрам и… слушал.

Слушал в прямом смысле моё сердце. Он прижимался, но удерживал голову на весу, поэтому я не чувствовал тяжести.

Он издал слабый вздох. Затем ещё один, более радостный. Я посмотрел на его руки: они были напряжены. Потому что упирались и продавливали матрас? Или потому что вес своего тела он перенёс на них?

— Я знал, что будет хорошо, но не представлял, что настолько.

Он оторвался от моей груди и снова смотрел на меня.

— Можно ещё?

Меня передёрнуло.

Что у него на уме?

— Совсем чуть-чуть, — с виной настаивал он. — Ты… такой мягкий. Твоё сердце бьётся так отчётливо, что я хочу наслаждаться им и дальше… — он заговорил тише, опустив глаза. — Ты приятно пахнешь.

«Он бредит, – решил я. – Что взять с ненормального?».

Я дал соглашение, и его голова вновь оказалась на моей груди.

Он слушался меня, действовал по моему согласию, словно оно было на самом деле важно. Для него.

«Что с ним не так? – я должен был быть шокированным, но испытывал лёгкое удивление – отчасти потому, что принял свою участь. Я думал о ситуации с пренебрежительной ухмылкой. – Надо же, как бывает: похититель просит жертву… – я не успел домыслить. Возникла идея, и я ухватился за неё. – Если он действительно такой, каким показывает себя сейчас, то у меня есть возможность, хоть и ничтожная, заговорить его. Сначала установить контакт, затем, в зависимости от его реакции, продолжить… либо смириться с исходом».

Он по-прежнему нежился на моей груди, потеряв установленный собой счёт времени.

Я позвал его, издав очередной смятый звук. Парень резко оторвался от груди и извинился. Неровно улыбнулся и спрятал глаза. А во мне зарождалась надежда, хоть я и понимал, что за ней стоял более могущественный и подкреплённый реальностью страх.

Я кивнул, привлекая его, и попросил освободить рот. Не знаю, что он услышал, но внимание его было сконцентрировано на мне.

«По-жа-луйста, – вдруг услышит, – сни-ми-скотч. – Слогами выговаривал я, не отпуская его взглядом. – По-жа-луйста…».

Я повторял, а он будто бы пытался разобрать. Хватило шести попыток:

— Хочешь, чтобы я отклеил скотч? — его голос был по-прежнему спокоен, немного удивлён, но в целом сохранял равновесие.

«Да!» – промычал и закивал.

— Я не хочу, чтобы ты кричал. — Словно потерявшись, он отвёл глаза и смотрел из стороны в сторону.

«Не буду. Обещаю. Клянусь.»

Чего ещё захочет?..

— Не закричишь? — повторил за мной. — Я могу тебе верить?

Как странно, что спрашивает он именно об этом, но, если я нарушу обещание, то, скорее всего, лишусь того малого шанса, к которому стремлюсь сейчас.

Я кивнул ещё раз. На этот раз постарался быть убедительным. Внутри копошился страх: сейчас он покажет другого себя и мою последнюю надежду растопчут как росток.

— Ладно… — с придыханием заговорил и обернулся. Он потянулся назад, к тому, что лежало за спиной.

Я старался всмотреться, но свет не достигал. Отгонял мысль, что там орудие моего убийства, но нож, как нельзя лучше, вписывался в картину происходящего.

Мне нужно держать себя в руках.