Подарок на Рождество. 25 счастливых дней

Тем временем незнакомец встал. Проходя мимо стола, где сидела Ира, он случайно коснулся его рукой и, сделав легкий полупоклон в ее сторону, вышел на улицу. Официант принес счет, Ира расплатилась, оставила на столе чаевые и в этот момент заметила, что на краю стола лежит сложенная вдвое записка. В ней был номер телефона незнакомца, набросанный летящим почерком, и его имя – Леонардо. Ира горько рассмеялась: для приключений она уже слишком стара.

Хлопоты с отъездом, суматоха в аэропорту ослабили впечатление от утреннего происшествия. Сдав чемодан в багаж, пройдя паспортный контроль, Ира задумчиво листала журнал в зале ожидания вылета.

– Pronto, pronto! – кричал кто-то рядом.

Повинуясь безотчетному порыву, Ира встала, вытащила записку с телефонным номером незнакомца, которую собиралась сохранить в качестве сувенира, и набрала эти цифры. Слушая длинные гудки в трубке, она пыталась сдержать колотящееся сердце.

– Pronto, – отозвался гортанный голос.

Ира облизала пересохшие губы.

– Это я, из кафе «Греко».

– Синьора! – радостно вскричал Леонардо.

– Я хотела бы попрощаться, через сорок минут мой самолет улетает в Москву, – сообщила Ирина.

Ей стало грустно – быть может, судьба преподнесла еще одну необыкновенную встречу, а она так и не воспользовалась этим подарком.

– Алло, синьора, вы слышите меня? – Его английский был безупречен. – Я сейчас же приеду, ждите! Как вас зовут?

– Ирина, – машинально ответила она, следя за тем, как Ксюша встала с места и направилась к киоску с кока-колой.

– Ирина, – словно пробуя на вкус, задумчиво повторил Леонардо. – Я прошу вас, дождитесь меня!

Ира нажала на отбой. Симпатичная девушка в форме пригласила на посадку, ручеек пассажиров потянулся к ней. Дежурно улыбаясь, она отрывала корешки от посадочных талонов. Оглядев пустой зал, разочарованная Ира последней протянула свой талон.

Как только самолет российской авиакомпании оторвался от земли, к окну, из которого виднелась вся взлетная полоса, подошел элегантный мужчина в очках с золотой оправой, в светлом, очень дорогом кашемировом пиджаке. По тому, как он разговаривал со служащим аэропорта, было видно, что этот человек привык отдавать распоряжения. Щурясь, он вглядывался в лайнер, стремительно уменьшающийся в эмалево-синем небе.

– Звонила ваша дочь, – с упором на слове «ваша» объявила противная Анна Георгиевна, когда Ира вернулась из кабинета шефа. – Вам нужно заниматься воспитанием детей в свободное от работы время, а на работе надо работать.

Освободившись от мучившей невысказанности, Анна Георгиевна вытащила баночку йогурта и мастерски сорвала крышку. Ира вздохнула и с тоской посмотрела в окно – шел мокрый снег, сугробы на крышах были похожи на размокший картон.

Прошло два месяца с тех пор, как Ира вернулась, и за это время ничего в ее жизни не изменилось. Коллеги Валеры пригласили их на юбилей, куда Ира наденет умопомрачительный костюм, купленный в Риме. Пара модных вещиц да глянцевые фотографии – это, пожалуй, все, что напоминает об Италии. А рядом с обрезанной косой в платяном шкафу лежит маленький клочок бумаги с несколькими цифрами и именем Леонардо.

19 декабря. День озарения

Эфир имени меня

Мягкие губчатые наушники отрезают от меня все привычные звуки – хлопанье нашей разболтанной двери, звон чашек, перебранку звукорежиссера с помощником. Дверь студии захлопнулась с алчностью капкана, и через широкое стекло я вижу задумчивое лицо звукорежиссера Леши Жукова. Но что мне на него любоваться! Взгляд движется дальше, за его спину, где в большое голое окно вплывает поздний зимний рассвет. Краски наступающего утра так неожиданны, так ярки. Я вещаю в пустоту эфира, и мне иногда кажется, что голос мой растворяется в космосе. Только звонки радиослушателей дают мне понять, что я еще здесь, на Земле, и что меня еще кто-то слышит.

Смена обещает быть тяжелой, в Москве лютует эпидемия гриппа, скосившая половину персонала нашей радиостанции «Мечта». Последней жертвой инфекции стал администратор сегодняшней смены, так что мы должны обойтись без него. С утра я столкнулась с чихающим помощником «звуковика» Петей Мальцевым, поглощающим из чудовищных размеров кружки чай с коньяком.

– Я лечусь, врачи советуют, всю заразу убивает, – авторитетно объяснил он мне.

Лекарство подействовало, и Петя безмятежно заснул в кресле.

Леша делает мне отчаянные знаки, он не может найти диск для концерта по заявкам. Я бросаюсь ему на помощь, лихорадочно перебирая коробки, и случайно наталкиваюсь на этот диск – на нем стоит пустой бокал из-под Петиного «лекарства». Сам Петя сладко почивает.

– Да проснись же ты! – свирепею я. – Работы невпроворот, а он дрыхнет!

– Я болен, – невнятно бормочет Петя, – прошу меня не трогать.