Подарок (СИ)

Мальчик осторожно проскользнул по краю размытой тропинки, изо всех сил цепляясь за неровную кирпичную стену. Он опасался, что, как уже однажды с ним случилось, упадёт да выронит хлеб прямо в раскисшую неприятную жижу. Тогда он был так голоден и было так обидно, что он просто разрыдался. Не смотря на то, что он мог бы съесть и такой хлеб, брат срезал большую его часть, а на завтра принёс остатки какой-то похлёбки. Мальчик всегда удивлялся тому, что брат так легко находил пищу. Тот только улыбался трепал его волосы и говорил, что в мире полно хороших людей, и если и сам мальчик будешь хорошим, и не станешь никому мешать, то ему обязательно помогут.

Тогда мальчик только обиженно засопел да отвернулся от брата, потому что понял, что брат имел в виду его недавнюю выходку, когда он попытался отомстить Франческе, да только его поймали и выставили вон, предварительно дав ему несколько увесистых, весьма ощутимых подзатыльников.

Он и сейчас не понимал, откуда брат набрался подобной чуши, ведь и ему самому частенько совсем не платили за работу. И к тому же он не понимал, зачем все эти плохие люди тогда вообще живут и мешают жить хорошим.

Брат недавно сказал, что не бывает совсем плохих или хороших. Мальчик ответил, что это чушь.

Невысокий, старый двухэтажный дом с давно прохудившейся крышей и почти всеми забитыми окнами встретил мальчика как всегда уныло и неподвижно. Только старая металлическая калитка некогда красивого забора совсем покосилась и скрипела на ветру. На ней частенько любили кататься соседские мальчишки постарше, раздражая этим противным скрипом всю округу. А ругались почему-то всегда на них с братом, а парочка мужиков пытались даже отломать эту калитку, вроде как её сдать куда-то можно было не дёшево, однако она держалась слишком крепко.

Так она и осталась, перекошенная, но гордо висящая на своих давно проржавевших до основания петлях.

Говорили, что их семья когда-то была не такой уж и бедной, вот только потом мать спуталась с кем попало и пошло поехало. Часто из-за этой истории их с братом называли отродьями Френчира, чья фамилия стала в городе самым страшным ругательством. Но мальчик был уверен, что это не так. У обоих Френчиров были светлые волос, а у них с братом — тёмные. Брат рассказал ему, что дети всегда похожи на кого-нибудь из родителей. Правда на мать они оба похожи не были, разве что сам мальчик цветом глаз. Старшему брату с цветом глаз повезло гораздо меньше, именно из-за него первое время на мальчика частенько огрызались и нападали без повода, обвиняли в собственных неудачах и стремились даже близко к дому не подпускать. Об этом ему как-то рассказала раздобревшая хозяйка пекарни, когда он пришёл вечером, а от старухи тянуло неприятным запахом алкоголя. А дальше она начала говорить, что уж точно их бедная мамочка сошлась с демоном, ведь где это видано, чтобы у людей были такие жёлтые-жёлтые глаза.

Правда брат, вроде бы, успокоил мальчика, сказав, что на самом деле бывают, но очень редко.

Брат мальчика был очень-очень умным, и он совершенно не представлял, что бы без него делал. Не смотря на то, что мальчик противился почти всем решениям брата, позже он принимал их как единственно верные и тихо гордился им. Ведь мало у кого был такой заботливый и умный брат.

Входная дверь свободно открылась, пропуская мальчика в широкий коридор, откуда шла гниющая лестница на второй, постоянно затопленный этаж, на который круглый год текло с крыши. Брат запрещал мальчику ходить туда, если сам его не подстраховывал. Однако и сам ходил туда ещё реже, говорил что тяжелее мальчика, и доски могут не выдержать. Брат отчего-то очень боялся того момента, когда лестница не выдержит. Кажется он считал, что после этого вполне может обвалиться и потолок и им придётся уходить отсюда, а он совершенно не знал куда. Мальчик решил, что на этот случай обязательно расскажет ему о своём укрытий на землях Френчиров. Он был уверен, что брат поймёт какая это хорошая идея и даже будет им гордиться.

Пройдя мимо ненадежной лестницы в широкий проём, где некогда были крепкие двустворчатые двери, которые в прошлом году совсем стали разваливаться и пошли на дрова, мальчик наконец оказался в просторной, почти пустой кухне. Окно здесь было забито только наполовину, а сверху косо вставленное стекло покрылось трещинами и совсем не защищало ни от ветра, ни от дождя.

— Привет, Неа!

Вот уж чего здесь лучше бы не было, так это брата, тщательно, раз на десятый зашивающего свое пальто, которое некогда было ему очень велико. Судя по всему, брат уже думал о грядущих холодах, но тот факт, что он оказался дома посреди дня, вызывал нехорошие подозрения.

— Что, опять старуха наорала да прогнала?

— А? — мальчик наконец-то поднял голову и, проведя грязной ладонью по собственной исцарапанной щеке, отрицательно завертел головой, — нет, Неа, всё в порядке. И не смотри ты на меня так! Как там леди Беритта? Всё так же жалуется на судьбу нашей матушки?