Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

   -- Уверяю вас, сэр,  -- отвечал я,  -- что этот пробел очень легко заполнить. Но прежде чем рассказывать, мне хотелось бы убедиться, что я говорю с другом.

   -- Ну, это значит попасть в заколдованный круг,  -- сказал стряпчий.  -- Я также не могу быть уверенным, пока не выслушаю вас. Я не могу быть вашим другом, пока не буду достаточно осведомлен о вашем деле.

   -- Вы не должны забывать, сэр,  -- отвечал я, -- что я уже пострадал из-за своей доверчивости и был отправлен в рабство вашим же клиентом, если не ошибаюсь.

   Всё это время я, видимо, поднимался во мнении мистера Ранкилера и, таким образом, завоёвывал его доверие. Но моя неожиданная реплика заставила его громко рассмеяться.

   -- Нет, нет,  -- воскликнул он,  -- дело обстоит не так плохо! Fui, non sum*. Я действительно был поверенным вашего дяди, но пока вы болтались на диком Западе, много воды утекло. И если у вас не звенело в ушах, то совсем не от недостатка разговоров о вас. В самый день кораблекрушения знакомый вам мистер Кемпбелл пришёл в мою контору и потребовал, чтобы вас во что бы то ни стало разыскали. Я никогда не слышал о вашем существовании, но знал вашего отца, и на основании некоторых данных -- о них я поговорю после -- я был склонен бояться самого дурного. Мистер Эбэнезер, не отрицая, что видел вас, объявил -- это показалось мне невероятным,  -- что дал вам значительную сумму и вы уехали в Европу с намерением закончить своё образование. Это казалось и вероятным и похвальным. На вопрос, как это случилось, что вы ни словом не известили мистера Кемпбелла, он заявил, будто бы вы выразили горячее желание порвать со своей прошлой жизнью. На дальнейший вопрос, где вы находитесь, он отвечал, что не знает наверное, но думает, что в Лейдене. Вот и все его ответы. Я не думаю, чтобы кто-либо поверил ему,  -- продолжал мистер Ранкилер улыбаясь.  -- В особенности ему не понравились некоторые мои вопросы, и он, попросту говоря, выставил меня за дверь. Мы были тогда в большом затруднении. несмотря на все наши подозрения, у нас не было никаких доказательств. В это же время объявился помощник капитана Шуан и рассказал, что вы утонули. Тут выяснилось, что ваш дядя лгал, но без других результатов, кроме беспокойства для мистера Кемпбелла, убытка для моего кармана и ещё одного пятна на репутации мистера Бэлфура, которая и без того уже была достаточно запятнана. Но третьего августа ваш дядя внезапно скончался от удара. Именно мне поручено разыскать его наследников. А теперь, мистер Дэвид,  -- прибавил он,  -- вы сами знаете весь ход дела и можете судить, насколько я достоин доверия.

   На самом деле рассказ его был более педантичен, чем он звучит в моей передаче, и уснащён большим количеством латинских цитат. И по его обхождению со мной я понял, что он уже больше не сомневается в том, кто я такой. Итак, первое: моя личность была установлена.

   -- Сэр,  -- сказал я,  -- рассказывая вам свои приключения, я должен остановиться на некоторых событиях определённо имеющих государственную важность, поэтому опасных для всех их знающих. Поэтому попрошу вас дать слово, что без моего ведома вы не станете ни с кем делиться этой информацией.

   После этого я рассказал ему свои похождения с самого начала, а он слушал, сдвинув очки на лоб и закрыв глаза, так что я иногда боялся, не заснул ли он ещё. Но нет, я потом убедился, что он слышал каждое слово. Вообще тонкость его слуха и редкая память часто удивляли меня. Он запомнил даже странные, незнакомые гэльские имена и повторил мне их спустя много лет, хотя слышал их один-единственный раз в своей жизни. Когда я первый раз упомянул Алана Брэка, произошла смешная сцена. Имя Алана, разумеется, сейчас гремело по всей Шотландии, так же как известие об Эпинском убийстве и о большой награде, предложенной за голову убийцы. Не успело это имя сорваться с моего языка, как стряпчий шевельнулся и открыл глаза.

   -- На вашем месте я не стал бы называть ненужных имен, мистер Бэлфур,  -- сказал он,  -- в особенности имен хайлэндеров, многие из которых виновны перед законом.

   -- Весьма возможно, что это было бы лучше,  -- возразил я, -- но, раз оно уж вырвалось у меня, остается только пожалеть и продолжать дальше.

   -- Вовсе нет,  -- отвечал мистер Ранкилер.  -- Вы, вероятно, заметили, что я туговат на ухо и потому не совсем разобрал это имя. Если позволите, мы будем называть вашего друга Томсоном,  -- тогда не будет никаких недоразумений. А впредь я бы на вашем месте поступил так со всеми находящимися вне закона хайлэндерами, о которых вам придется упоминать, живы они или мертвы.

   Тут я понял, что он прекрасно слышал имя и догадался, что я могу дойти в своём рассказе до убийства. Если ему нравилось притворяться, меня это не касалось. Я улыбнулся и согласился, заметив, впрочем, что это совсем не хайлэндское имя. Во всем остальном рассказе Алан назывался мистером Томсоном,  -- это меня тем более смешило, что хитрость была в его же духе.