Поделись своей любовью

Важно честно отрабатывать с персоналом навыки по оказанию экстренной помощи. Учить, показывать, повторять, спрашивать. Отрепетированная слаженность действий — гарантия спасения человеческой жизни. Скучное чтение рефератов пользы не приносит.

Есть у меня, кстати, парочка головокружительных примеров из собственной практики.

Шел обычный осмотр. У пациентки немного воспалился шов после кесарева сечения, я его промыла антисептиком, сверху, понятное дело, наложила повязку с мазью.

— Пока все, дорогая моя, после двух — на магниты, а вечером придете на повторную обработку сюда же к семи вечера, — объявила я.

— Скажите, рана долго будет заживать? Очень хочется домой, меня там ждет старший ребенок! Шлет сердечки и пишет, что плачет и скучает, — попросилась женщина.

— Я думаю, день-другой мы поколдуем, посмотрим, что да как станется. Если уменьшится краснота и уйдет отек, то отправим под наблюдение в поликлинику.

— Буду надеяться!

Я подала пациентке руку, чтобы помочь встать с гинекологического кресла.

Та дошла до кушетки, стала одеваться, но акушерка, находящаяся с нами, заметила, что движения нашей красавицы стали замедляться. Я в это время сидела за столом спиной к ним, заполняла документы.

— Ирина Павловна, гляньте, — быстро сказала сотрудница.

Пациентка резко побледнела, зашаталась и со словами: «Мне плохо, я теряю сознание», — стала падать.

Я вскочила, успела ее подхватить. Акушерка побежала вызывать реаниматологов, прикатила каталку. Первая мысль, которая пришла в тот момент: «Это тромбоэмболия!» Но буквально на глазах, к счастью для всех нас, на теле женщины стала появляться подсказка — сыпь в виде красных, разных по размеру, местами сливающихся, пятен. Стало понятно, что так проявила себя аллергия. Мы быстро укололи адреналин, поставили капельницу, дали подышать кислородом, а потом отвезли пациентку в отделение реанимации, где уложили под мониторы для дальнейшего наблюдения. Женщине стало лучше, сыпь медленно ушла. Еще пару дней приема преднизолона, и мы ее спокойно отпустили с ребенком домой.

Наблюдала я еще одну нешуточную аллергию.

На утреннем обходе, увидев лейкоцитоз в общем анализе крови и неудовлетворительные результаты УЗИ матки, я назначила температурящей родильнице осмотр, согласно выставленному диагнозу, прописала антибиотик.

— Мне он действительно необходим? — засомневалась пациентка. — Я ведь кормлю грудью и не хочу колоть лишние препараты.

— Послеродовые инфекции такие: сегодня воспаленное пятнышко на ранке, а завтра сепсис, — стала я убеждать.

Мне пришлось достаточно долго объяснять, почему лучше лечить инфекцию на ранних стадиях и как на фоне снижения иммунитета происходит быстрая генерализация процесса.

В итоге женщина согласилась и пошла в процедурный кабинет, а я — следом за ней. Акушерка заправила капельницу, поставила катетер в вену, и поплыло лекарство распределяться по организму по правилам кинетики и динамики.

Я стояла рядом с пациенткой и задавала ей вопросы. Минут через пять она сказала, что у нее набухает язык. Потом мгновенно появился зуд. Через пару секунд на ее лице проявилось красное пятно, потом еще и еще… Женщина вся покрылась сыпью. Благо, дело было днем. Я отключила капельницу, позвала акушерок на помощь, стала успокаивать пациентку, потому что та заплакала от страха. «Я не умру?» — рыдала она. «Нет, конечно, у вас банальная аллергия на антибиотик. Справимся!»

Пациентке ввели все, что требуется в такой ситуации. Лечение подействовало. Но на душе было так отвратительно! Ведь женщина-то сначала отказывалась от всего предложенного, убедили только слова, что это назначено для ее блага!

Еще одно яркое доказательство того, как врач может попасть в ловушку своих решений.

— Ирина Павловна, в следующей палате лежит женщина, у которой родился ребенок с синдромом Дауна, — сказала Александра Владимировна. — Она ведет себя непросто. Психологу пока ничего не удалось добиться.

— А как же так, кто пропустил патологию?

— Никто. Она сама отказалась от дополнительного обследования, несмотря на установленные высокие риски. Кстати, это ее третий ребенок. Первые два без особых проблем.

Мы вошли в палату. Стали осматривать женщин. Дошли и до мамы «солнечного» малыша. На удивление, остальные родильницы все разом, как сговорившись, вышли в коридор.

— Добрый день! Как ваше самочувствие?

— Я хочу выписаться домой. У меня все прекрасно, — крайне сдержанно сказала женщина.

Я решила пойти ва-банк:

— Как ваш ребенок берет грудь?

— Я его кормлю смесями.

— Почему? У вас нет молока?

— Есть. Я хочу от него отказаться, — отрезала она.

— Может, поговорим об этом один на один? Пойдемте в ординаторскую, — предложила я.

— Нет. Я уже все решила. И не нужно рвать мне сердце.

— А муж поддерживает ваш выбор?

— Нет. Он готов его воспитывать.

— Так в чем же дело? Вы представляете, что такое детский дом? Вам не будет больно осознавать, что старшие дети живут в семье, а этот брошенный и никому не нужный. Да, усилий придется приложить немало, чтобы адаптировать его к реальности. Но это же ваша кровинка!