Подъемы и падения интеллектуализма в России. Мои воспоминания

Ирина Викторовна любезно рассказала мне историю картины. По ее словам, она всегда «стояла за диваном», Нестеров никому ее не показывал, никогда о ней не упоминал. Написана она была в конце 20-х гг., и выставлять ее в это время в СССР было и невозможно, и опасно. Противники Нестерова и так называли его «богомазом», упрекая за то, что в свое время он расписывал церкви. А эта картина, на которой помимо Гоголя и Достоевского присутствовал сосланный Булгаков, могла дать повод к самой ожесточенной травле художника. Поэтому она была сослана в «задиванье», где и простояла несколько десятков лет. Позднее она была подарена Духовной академии. Не попала она и на выставку Нестерова, когда праздновался столетний юбилей художника, не было ее и на выставке 1989 г.

Я опубликовал несколько статей об этой картине, которые получили международный отклик (У креста. К истории неизвестного шедевра М. В. Нестерова // Человек. 1994. № 3). Я рад, что таким, быть может незначительным, способом способствовал возрождению забытого духовного наследия России.

Воспоминания о Грузии

Многие, с кем я встречался и дружил в Москве, были грузинами, как Мераб Мамардашвили и Булат Окуджава, или родились и воспитывались в Тбилиси, как Микаэл Тараведиев. Грузия и в моей жизни сыграла большую роль.

Четверть века назад нельзя было представить Грузию страной недружественной и даже враждебной России. Слишком много общего было между нашими странами и в истории, и в наше время. Но факт есть факт. Грузия становится дрейфующим континентом, удаляющимся от нас, уплывающим в НАТО, в Америку. За последние годы руководители страны выплеснули на Россию столько ненависти, столько отчуждения, сколько не выказывала вся Прибалтика, которая имела моральное право нас не любить. Русская армия оккупировала Прибалтику, но она веками защищала Грузию от ее врагов. Откуда же столько ненависти? И куда девалась извечная любовь между Грузией и Россией?

Тем не менее мне лично Грузия дала очень многое в постижении богатства и разнообразия культур. Грузия всегда была культурной нишей для России, для изгоняемых из России поэтов, так же как и Россия давала грузинам образование, работу, социальную перспективу. Можно вспомнить хотя бы, как грузины принимали у себя опального Бориса Пастернака и других русских поэтов. В Грузии я встречал много одаренных художников, актеров, музыкантов, мыслителей. Это – моя Грузия, которую не поглотит НАТО, которая не станет еще одним штатом Северной Америки. Об этой Грузии мне бы хотелось рассказать.

Впервые я поехал в Грузию как руководитель студенческой стажировки. В то время, когда я преподавал на кафедре истории искусства, между МГУ и Тбилисским университетом существовал договор о студенческом обмене. Студенты-искусствоведы МГУ приезжали на летнюю практику в Грузию и знакомились там с памятниками архитектуры. На территории Грузии христианские храмы появились уже в IV–V вв. Они разбросаны в малодоступных горах и в живописных долинах на побережье Черного моря. Такие храмы, как Самтависи, Болниси, Атени Сиони, Гелати, Алаверди, Сигнахи, Икалто являются шедеврами не только грузинской, но и мировой архитектуры.

Вот эти памятники и были предметами изучения наших студентов. Я в качестве преподавателя возглавил одну из таких экспедиций. Дело было довольно рискованное. Появление двадцати юных и белокурых девушек не могло остаться незамеченным в Тбилиси. Но Тбилисский университет делал всё возможное, чтобы студенческая практика проходила успешно. Он предоставлял общежитие, автобусы, лекторов. Студентки имели возможность хорошо изучить на практике христианские крестокупольные храмы самых разных эпох, снять их планы, сделать замеры, фотографии. Наша летняя практика прошла успешно, без всяких эксцессов. И у нас появилось много друзей среди грузинских искусствоведов. В то время я познакомился с Нодаром Джамберидзе, директором Института искусствознания, Тенгизом Парадзе, президентом Академии художеств.

В дальнейшем я неоднократно приезжал в Тбилиси, читал лекции в университете. Директором Института философии был замечательный человек Николай Зурабович Чавчавадзе. Несмотря на свой высокий пост, это был простой и общительный человек. Его всегда окружали коллеги и друзья. Среди них были Гиви Бакрадзе, Константин Арчвадзе, Зураб Кикнадзе, Тамаз Кандарелли. Нико Чавчавадзе жил в «правительственном доме» в престижном районе Ваке. В его холостяцкой квартире мы часто собирались, беседовали об искусстве и эстетике, спорили, пели песни. Нико любил петь русские песни, мы – грузинские. В Тбилиси незадолго до своей смерти вернулся Мераб Мамардашвили, он хотел теперь постоянно жить в Грузии. Я часто посещал его тбилисскую квартиру, виделся с его сестрой.