Подъемы и падения интеллектуализма в России. Мои воспоминания

Половину своей жизни Маргарет Мид провела на островах Самоа и Новой Гвинеи. Здесь она жила вместе с членами общины, которые принимали ее, очевидно, за вождя племени. Она вмешивалась в ход жизни племен, разбирала социальные неурядицы, помогала заключать браки. Делала то, что действительно входит в обязанности вождя. И вместе с тем она собирала полевой материал о жизни племенных обществ, писала замечательные работы по философии детства и распределении сексуальных ролей в примитивных обществах.

Маргарет Мид поставила под сомнение представления французских антропологов – Леви-Брюля, Дюркгейма – об особом, «дологическом» характере первобытного мышления, о том, что первобытный человек отличается от современного по характеру мышления. Согласно ее представлениям, мышление первобытных народов вполне логично, основывается на причинно-временны́х связях. Главный научный интерес Маргарет Мид был связан с проблемой детства. Этому она посвятила книги «Взросление на Самоа», «Взросление на Новой Гвинее». Всё это сделало ее легендарной личностью не только в США, но и во всем мире. И теперь мне представлялся случай познакомиться с этим человеком.

Я был представлен Маргарет Мид и обменялся с ней несколькими фразами. Она казалась очень строгой и властной, восседающей в центре аудитории с посохом в руке. Но на самом деле оказалась доброй и отзывчивой. Маргарет пригласила меня к себе в лабораторию, в Нью-Йорк. Я тогда подумал, что это никогда не сбудется. К счастью, я ошибся. Когда я приехал в США по научному обмену, я пришел к Маргарет Мид на кафедру антропологии в Университете Нью-Йорка. Она показывала мне кафедру, ее лаборатории, экспонаты, публикации.

Маргарет Мид скоропостижно умерла в 1978 г. Ее дочь – Кэтрин Бейтсон – также была антропологом. Она написала воспоминания о своей знаменитой матери, которые называются «В глазах матери».

В Москве я познакомился с ученицей и последовательницей Маргарет Мид – антропологом Барбарой Хиз. Вместе со своим мужем Скоттом она провела долгое время в Москве – он был врачом по глазным болезням и стажировался в одной из московских клиник, занимаясь изучением различных способов лечения глаз. Мы подружились с Барбарой и впоследствии переписывались с ней. Она снабжала нас самым драгоценным – книгами на английском языке, которые в то время нельзя было достать в Москве.

Барбара и Скотт жили в Калифорнии, в небольшом поселке Кармел, где обитают самые знаменитые и богатые люди Америки – кинозвезды, банкиры. Впоследствии, когда я впервые попал в США с выставкой детского художественного творчества, Барбара часто посещала выставку и приводила на нее своих коллег-антропологов. Через нее я познакомился с женой самого известного американского антрополога Альфреда Крёбера (1876–1960).

Крёбер был основателем факультета и музея антропологии в Калифорнийском университете. Он – автор множества книг по культурной антропологии и по теории культуры, очень серьезных и профессиональных. Но вместе с тем он участвовал и в полевых исследованиях, изучая культуру индейцев, живших на территории Калифорнии. В 1911 г. он узнал, что в штате Орегон был найден индеец, находящийся на последней стадии истощения. Это был последний «дикий» индеец из племени яху, члены которого все погибли – кто от голода, кто от рук белых колонистов. Крёбер взял индейца к себе в университет, предоставив ему жилье, пищу, а впоследствии и работу. Индеец назвал себя Иши, что на языке яхов означало – «человек».

Иши был человек каменного века. Он мог изготавливать из обсидиана стрелы, копья, каменные топоры, добывать трением огонь. Крёбер решил поставить смелый эксперимент: может ли человек каменного века приспособиться к условиям современной американской цивилизации, цивилизации машин, индустрии, газет и радио? Он изучал поведение Иши, записывал его язык, пытался узнать историю его племени. Выяснилось, что Иши быстро осваивал новую культурную и социальную среду. Он научился говорить и понимать по-английски, принимал в музее университета публику и демонстрировал навыки человека каменного века. Можно сказать, что цивилизация не вызвала у него культурного шока, отторжения. Но его организм не смог противостоять бациллам туберкулеза, которым наградила его цивилизация. Вскоре он заразился этой в то время неизлечимой болезнью и скоропостижно умер в марте 1916 г.

Иши был любимцем публики, его любили все. Он обращался к другим с приветствием: «Все ли счастливы?» Сам он был счастлив, когда возвращался в места, где жили члены его племени.