Подержанные души

Лили жила в Закатном районе, где Сан-Франциско открывался морю, поэтому даже когда во всем остальном городе было тепло и солнечно, тут с Океанского пляжа и от Большой трассы накатывал туман и укладывался меж рядами послевоенных типовых домов. Туман Лили нравился – она и против холодного ветра не возражала. Она прикидывала, что Океанский пляж и дюны на нем, вообще весь Закатный, – это во всем Сан-Франциско самое ближнее, что есть, к зловещим, продуваемым всеми ветрами вересковым пустошам Англии, где она стремилась мучиться романтикой и болью сердечной, пока была девчонкой. Однако туманный горн, а не одинокие стенанья, вызывавшие перед мысленным взором темную фигуру Хитклиффа, который, стиснувши зубы, ждет среди торфяников, чтоб она привнесла тепло и свет в его жизнь, звучал как страдающий лось, связанный в соседском гараже, кому аккумуляторным кабелем прижигают мошонку через точные промежутки времени, рассчитанные так, чтоб она не могла заснуть. Отчего, в свою очередь, она вынуждена была думать, до чего кончеными обсосами могут оказаться люди, когда тебе только и нужно, что одолжиться у них дефибриллятором. Тут-то она проснулась и рассердилась совсем.

– Послушайте, мне ж он всего на несколько часов нужен, – сказала она неотложному парню.

– Аппарат должен остаться в машине, мисс, – ответил ей этот глупый человек. – Мы их не можем давать напрокат.

– Слушайте, сестра, я тут жизни пытаюсь спасать. Клянусь, я вам его верну через три-четыре часа край.

– Все равно не положено. Даже если б можно, у нас не потребительские модели, которые вешают на стенку в аэропорту. Этими нас учат пользоваться.

– Quoi?[37] – произнесла она на своем чистом, блядь, французском. Дефибрилляторы просто развешивают по стенкам в аэропортах? Да эта фиготень типа стоит пять тысяч долларов. (Чего она не знала, когда вызвалась такой добывать.) И их просто вешают – бери любой да пользуйся? Ей нужно больше путешествовать.

Быстрый поиск телефоном выявил, что еще их вешают на стенку в Городской Ратуше, не только в аэропорту, а до ратуши ей – несколько кварталов. Только она не очень уверена, что ей хочется ехать автобусом или подземкой с краденым дефибриллятором, поэтому Лили набрала свою подругу Эбби, у которой имелась машина.

– Эба-на, мы снова собираем группу, – сказала ей Лили.

– Мне на работу в четыре, – ответила Эбби.

– Тут ЧП. Типа на час, не больше. Можешь подхватить меня на углу Полка и Сосновой?

– Ладно, только я одета на работу буду.

Через двадцать минут Эбби объявилась в своем “приусе”-развалюхе, и Лили прыгнула внутрь.

– Что это на тебе? – вот первое, что произнесла Лили.

– Это на работу, – ответила Эбби. На ней были юбка хаки, черные лосины, крахмальная белая блузка и туфли без каблуков. Если б не волосы – все еще короткие и выкрашенные в глубоко-свекольный, – Лили б ее не узнала.

– Розница? – участливо спросила она.

Эбби кивнула.

– Я фуфло. А на тебе это что?

На Лили были черные джинсы, ботильоны и красная футболка Пожарной охраны Сан-Франциско, которая, считала она, поможет ей разговаривать с парнями из “скорой”.

– Я тоже, – ответила она.

Две готки-неудачницы дали друг дружке пять и обнялись в знак поддержки во всем этом позоре, после чего Лили сказала:

– Двигай вверх по Ван-Несс и притормози перед Ратушей.

– Я там не могу парковаться. Там автобусная остановка.

– Ты и не паркуешься. Говорю же – ЧП.

По пути Лили обрисовала ей план:

– Мне надо стырить дефибриллятор.

– Ладно, я за рулем, – сказала Эбби.

– Не, тебе надо будет со мной пойти.

– Зачем? Они ж не тяжелые. Они тяжелые?

– Нет, но раньше я такого не делала.

Эбби выкатила “приус” на тротуар перед Городской Ратушей, и обе они выпрыгнули.

– Моей подруге с сердцем плохо. Моей подруге с сердцем плохо, – распевала Лили, ведя Эбби вверх по ступенькам, и продолжала петь это, пока они бежали по вестибюлю. – Моей подруге с сердцем плохо, посторонись.

Если на них смотрели, Эбби говорила:

– Эй, брысь нахуй, мне с сердцем плохо.

Наконец они заметили ярко-красную пластмассовую коробочку внутри коробочки покрупнее, из прозрачного пластика, возле огнетушителя.

– Такое тебе тоже надо? – спросила Эбби, схватившись за его ручку.

– Нет, только вот это.

Лили распахнула пластмассовую коробочку и вынула дефибриллятор – размером с очень портативный компьютер. На нем имелся дисплей и одна-единственная желтая кнопка. И тут коробочка заговорила.

– Разместите электроды на груди пациента, – произнесла коробочка.

К сожалению, Лили и Эбби по пути к дефибриллятору внимания к себе привлекли достаточно, для того чтобы вокруг собралось около дюжины человек – либо помочь худосочной девчонке, либо поглазеть, как она будет дергаться.

– Разместите электроды на груди пациента, – повторила коробочка.

Лили распахнула на дефибрилляторе дверцу, и наружу выпали две слипшиеся виниловые лопатки размером с бирдекели. За ними потянулись провода.

– Что делаем? – спросила Эбби.

– Разместите электроды на груди пациента, – ответила коробочка.