Подготовительные курсы

   Ну, уж нет! Эксперимент с закрыванием глаз лучше не продолжать.

   Значит, так. Сначала мне надо на кольцевую, потом переход, и уже там, дальше, по южной линии, до той остановки, где жила мамина подруга.

   Кстати, мы у неё и останавливались, когда приезжали в Москву с матерью, лет пять назад.

   Хорошая тётка. Она постарше матери, и её сын тогда уже учился в институте. Только я не помнил, в каком.

   Я втиснулся в вагон на кольцевой. Мою сумку едва не зажало в дверях.   «Осторожно, двери закрываются», – произнёс спокойный голос.

   «Здравствуй, Москва…»

   Я не сразу понял, почему в вагоне такая духота и вонь. Одну из лавок занимал спящий бомж. Из-под него вытекала лужа.

  «М-да… – подумал  я. – Вот это – «здравствуй»…

  Я не успел подумать о том, почему этот, не старый ещё человек с опухшей и разбитой рожей оказался в таком положении. Поезд метро прибыл на мою остановку. По кольцевой мне надо было проехать всего одну.

   На южной линии в поезде было свободно. Я сел на лавку, и изо всех сил начал делать вид, что катаюсь в метро каждый день. Что еду с сумкой потому, что просто был где-то на отдыхе. Что я коренной москвич, в третьем (нет, в четвёртом!) поколении, и мои предки испокон веков жили на Садовой улице.

   Потом мне стало смешно. Я усмехнулся сам себе.

  Я  снова прикидывался… По привычке…

ГЛАВА10

   Подруга матери, тётя Вера, приняла меня хорошо. Накормила с дороги обедом, и только потом спросила, чем я собираюсь заниматься.

– Куда думаешь поступать?

– Не решил ещё, – промямлил я. – В технический – не хочу.

– В гуманитарный поступить сложнее. Конкурсы кругом велики. Готовиться надо.

   Если бы я сам этого не знал!

– И всё-таки, к чему лежит душа?

– В МГУ, на факультет журналистики! – выпалил я.

– Высоко забираешь, – улыбнулась тётя Вера. – Ну, а публикации у тебя есть? Печатные работы? Победы в олимпиадах, или в каких-нибудь конкурсах?

  По моему лицу тётя Вера поняла, что всего этого, увы… и в помине…

– Ну, а пишешь ты… хотя бы грамотно?

   Мать, конечно, натаскивала меня по русскому языку! Но я… я же старался, в школе, не получать пятёрок! Чтобы меня не дразнили ботаником или маменькиным сынком, то-есть, училкиным сыном!

– Грамотно… – тихо ответил я тёте Вере.

  Призрак журфака медленно таял вдали.

– Ты, Вася, извини меня за нескромный вопрос, – продолжала тётя Вера. –  Как обстоят твои финансовые дела? Хватит ли у тебя денег,  заплатить хотя бы за один семестр? Ведь ты же, как я понимаю, не гражданин России? Тебя не примут на бютжетное отделение, даже если ты сдашь экзамены на все пятёрки. Разве что в пед.?

   Господи! В пед.! Надо было прехать в Москву, чтобы поступить в пед.!

– Надо узнать, принимают ли в пед. не граждан России, на бесплатное отделение, – продолжала тётя Вера. –  В пед., на литфак. Пойдёшь по маминым стопам. А захочешь писать – кто тебе запретит. Михаил Васильевич Гоголь литературного института, или журфака МГУ не заканчивал.  Ты съезди туда. Адрес-то знаешь?

   Господи! По маминым стопам! О-о-о…

– Я подумаю, – промямлил я. – Я съезжу. Адрес знаю, у меня в справочнике всё есть.

   Нет, а чего я хотел?

   Я конечно, хотел бы, чтобы кто-то сильный и большой взял бы меня за руку, и привёл бы под светлые своды самого умного, самого чистого, самого (не побоюсь этого слова) престижного университета. Чтобы он, этот  большой и сильный, широким взмахом руки открыл бы мне блестящую, радужную перспективу моего умственного и духовного развития… мою благородную миссию помощи всем людям Земли, и даже (не побоюсь этого слова) переустройства этого мира по каким-то благородным, не знающим лжи и боли критериям!!!

   Эко я завернул!   Однако, в каждой шутке есть доля шутки. А я привык шутить с самим собой.   Почему?

   Потому, что мне противно, (и всегда было противно) шутить ниже пояса. Хотя я и так шутил, и анекдоты рассказывал. Чтобы не выделяться.

   А те шутки, что рождались в моей голове, чаще всего умирали, не увидев света. Кто бы мог посмеяться им вместе со мной? Разве что мать… Но я прикидывался и перед ней…

    У меня было много приятелей, но не было друзей. Таких друзей, которым не надо было бы объяснять своих шуток...

   Как там мать говорила? «Умные – на вес золота»? На вес, на вес…

   Интересно, а я – умный? Или прикидываюсь?

ГЛАВА 11

   Угадайте с трёх раз, куда я трясся в электричке уже второй час?

    Я, видимо, всё-таки дурак, потому что решил последовать указующему персту судьбы, и направиться туда, куда этот перст указал ещё дома, когда я разговаривал с матерью о своей дальнейшей судьбе.

  Я ехал в город Сергиев Посад. Именно там находилась Духовная Семинария и Академия, на чьей странице раскрылся справочник Московских ВУЗов.

   О чём я думал, глядя за окно электрички?

   Ни о чём. Зачем мне нужно было ехать, я не знал. Ведь я даже представления не имел, что такое священник, зачем он нужен, и с чем его едят.

   Маленькая иконка на полочке в спальне матери, да десяток анекдотов про попов и монашек  – это был весь мой духовный опыт.

   Я созерцал подмосковный пейзаж, вслушивался в непривычные для моего уха названия остановок. А на душе было хорошо!