Подлинная форма близости

Многие пары приходят в мой офис, сраженные, казалось бы, мелкими проблемами. Однако по мере развития терапии становится ясно, что кто-то из них перенес повторную травму привязанности ранее в отношениях, иногда даже десятилетия назад. Некоторые, как Дэниел, чувствовали себя покинутыми в момент большой уязвимости. Другие ощущали себя преданными из-за интрижки или запуганными физической угрозой либо жестоким комментарием во время предыдущей ссоры. Неважно, трактуете ли вы что-то из действий вашего партнера как повторную травму привязанности, это меньше связано с характером действия, чем с тем, насколько это активизирует бремя ваших изгнанников. Многие могли бы разочароваться в Саре, но не почувствовали бы себя смертельно уязвленными.

Однако для очень многих пар любое осознание причин, лежащих в основе их ссор, теряется в джунглях неприятных и не связанных между собой взаимодействий, которые растут вокруг этого. Некоторые терапевты пытаются проложить тропинки в этих джунглях — обучая пары навыкам общения, помогая им разрешать конфликты, которые они порождают, или назначая задания, направленные на создание большей близости, — но в итоге выясняют, что тропинки, которые они расчищают, быстро зарастают, поскольку повторная травма привязанности, которая удобряет джунгли, так и не обнаруживается.

С другой стороны, как только пара приближается к этой открытой ране привязанности, возникающий хаос часто пугает всех, включая терапевта. Пары делают все возможное, чтобы избежать разговоров о повторных травмах привязанности, поскольку эмоции, связанные с такими событиями, в прошлом были слишком взрывоопасными. Пострадавший партнер чувствует себя настолько расстроенным из-за инцидента, что проявления его защитных механизмов для стороннего наблюдателя часто выглядят как чрезмерная реакция. Виновный партнер пугается и защищается, сводя к минимуму последствия своих действий и сосредоточиваясь вместо этого на неспособности другого преодолеть это, что еще больше приводит его в ярость, и так далее. Поскольку Дэниел в основном чувствует уязвимость своих изгнанников, он почти не осознаёт, насколько он зол, и требует извинений. Его постоянные домогательства еще больше бесят Сару, которая в ответ говорит, что она ему не отец и он должен с этим смириться, и они продолжают. Другими словами, повторное причинение вреда привязанности часто запускает процесс, в ходе которого пострадавший партнер неоднократно получает новые раны, а преступнику кажется, что он никогда не будет прощен.

Пары, которые попадают в такие разрастающиеся стычки, как эта, обычно оказываются в одной из двух ситуаций. Одна из них заключается в том, чтобы замять проблему и постараться больше не говорить о ней. Такое решение может удержать их вместе, хотя и с повышенной степенью защиты. Пары, выбирающие такой шаблон, сталкиваются с проблемой изгнания, которая затрагивает их так же, как и изгнание отдельного человека. Это становится той областью отношений, которой пары боятся, и они избегают всего, что может спровоцировать это. И все же они знают, что она есть, подобно ребенку, запертому в подвале, и нуждается во внимании. Просто кажется, что попытки справиться с ней всегда приводят к ухудшению ситуации.

Другой паттерн возникает, когда пары не могут изгнать проблему. Подобно дыре на месте отсутствующего зуба, к которой ваш язык не может не возвращаться, травмированный партнер постоянно поднимает вопрос, каждый раз с одним и тем же болезненным результатом. Такие пары обычно не остаются вместе. Это слишком напряженный процесс, чтобы жить в условиях подобного кризиса долго. Очевидно, что ни одна из этих моделей не идеальна, но, поскольку большинство людей понятия не имеют о том, как заботиться о своих изгнанниках и говорить от их лица, у них нет альтернатив.

Как только пара сможет обнаружить повторную травму привязанности, которая скрывается за ежедневными перепалками, у нее появляется шанс разрешить ее. Терапевт, которого не пугают сильные эмоции, может помочь пострадавшему партнеру рассказать свою историю о том, насколько обидными были действия другого человека, и помочь ему выслушать с состраданием и искренне извиниться. На таких сеансах пары могут ощутить облегчение и возвращение интимной близости, и на некоторое время это сослужит им хорошую службу.

Однако, на мой взгляд, это исцеление неполное, потому что, хотя мнение изгнанников пострадавшего о партнере изменилось в лучшую сторону, они всё еще несут в себе эмоции и убеждения из более раннего опыта, которые в какой-то момент проявятся снова. Люди сходятся после того, как расстались, наступив на мину, но их отношения остаются минным полем.