Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом

Теперь Питер оглянулся вокруг, они находились на маленькой лужайке, вокруг за деревьями имелись какие-то строения, скорее всего примитивные хижины. Прямо перед ними стоял явный мулат, голос которого, как понял капитан, он и слышал. Далее за ним сидел мужчина, который, как сразу понял Блад, и был главным в этой сцене. Это был негр, лет около 50 с властным лицом, покрытым шрамами, он что-то сказал мулату, и тот перевёл на английский:

– Если ты и твоя женщина хотят остаться живыми, то ты должен передать через меня на корабль, чтобы сюда пришел ваш врач, и чтобы люди с корабля не пытались зайти в лес, иначе получат ваши отрубленные головы.

Капитан уже понял всё происходящее. Это были уцелевшие невольники с судна, обломки которого застряли между скал. У них кто-то тяжело заболел, причём не простой человек, так как из-за него бы вождь, а этот человек и был вождём, не стал бы устраивать похищение, а просто бы ждал возможности напасть на корабль, как они, по-видимому, сделали с тем судном, от которого осталось только чёрное пятно на песке.

Всё тем же ровным и спокойным голосом Блад ответил:

– Я и есть корабельный доктор. Что вам надо, – хотя капитан уже прекрасно знал, что от него потребуют.

Вождь и мулат, оба недоверчиво посмотрели на капитана. Но выбирать им не приходилось, поэтому мулат продолжил:

– У нас женщина никак не может родить, уже умирает. Надо что-то делать!

– Покажите мне больную, и я тогда скажу, что я могу сделать.

Мулат взглянул на вождя, и тот утвердительно кивнул головой.

– Идём, я покажу её.

– Не отставай от меня ни на шаг, а лучше держи всё время за руку – сказал капитан Арабелле. Хижина находилась в нескольких шагах от них. В ней лежала женщина. Было видно, как она мучается, но у неё уже не было сил даже кричать. Капитан, не говоря ни слова, наклонился к ней и прощупал её живот.

– Всё ясно,– сказал он,– младенец неправильно расположен в лоне и не может выйти.

– Это мы и так знаем, но наши колдуны умеют повернуть плод в лоне матери так, чтобы он вышел. А ты можешь это сделать?

– Нет! Я могу только разрезать живот женщины и вынуть младенца.

– Вы белые считаете себя такими мудрыми, а на самом деле наиболее важных для жизни вещей не умеете.

Капитан молча смотрел на вождя, не собираясь вступать с ним в дискуссию о достоинствах белой и чёрной расы.

Тот что-то ещё говорил мулату, но тот этого даже не переводил, считая, видимо, это бессмысленным. Наконец, был задан самый важный вопрос:

– А женщина и ребёнок будут живы?

– Ребёнок, может быть, а женщина вряд ли. Но решать нужно немедленно. Я и так удивляюсь, что она ещё жива.

Капитан заметил, что ещё несколько человек сквозь щели в стене хижины внимательно смотрели и слушали, но было очевидным, что решение принимает только вождь.

– Тебе, наверно, нужны твои орудия, – наконец, решившись, сказал вождь.

– У меня на корабле есть сумка со всем необходимым. Пусть переводчик отведёт мою женщину на корабль, и она всё передаст ему.

Вождь с ещё более мрачным и всё более угрожающим видом взглянул на капитана, который по-прежнему спокойно смотрел ему прямо в глаза. Теперь решение давалось вождю ещё труднее. Но, наконец, он кивнул головой.

– Хорошо, скажи всё, что ей надо делать.

Тут он что-то начал долго говорить мулату, и тот покорно кивал головой.

– Но не пробуй перехитрить меня!

Блад ещё раз наклонился к женщине и сказал:

– Я слышу, что ребёнок ещё живой, но я предупредил тебя, я сделаю что могу, а на остальное воля Неба.

Мулат перевел, и вождь мрачно кивнул.

Капитан обратился к Арабелле:

– Ты идёшь с переводчиком на корабль. Бенджамэн передаст тебе для него мою сумку, там всё всегда готово. Сама понимаешь, я на своём корабле не только капитан, но и лекарь. Передай Волверcтону, он сейчас там командует, чтобы он ничего не предпринимал. Пусть все тихо сидят на судне, и тщательно следят ночью, чтобы никто не подплыл, необязательно на лодке.

– А что ты будешь делать с этой женщиной?

– В Европе это называется кесарево сечение, так как по легенде именно так родился Юлий Цезарь.

– Но ты когда-нибудь делал такую операцию?

– Нет, но мне повезло, я всё же один раз видел, как её делают. Это очень редкая операция.

– Ну и что?

– То, что почти всегда и происходит. Ребёнок остался жив, а мать умерла. Но нам рассказывали в университете, что в Швейцарии какой-то мясник, специалист по кастрированию свиней, сделал кесарево сечение своей жене, и выжил не только ребёнок, но и жена. Я буду делать то, что могу, единственная надежда на то, что негритянки, как нам рассказывали в том же университете, более крепкие и здоровые, чем белые женщины, особенно, аристократки. Во-вторых, воздух здесь чистый, и миазмов, я надеюсь, здесь меньше, чем где-либо.

– А что дальше?

– Пока не знаю. Я сейчас думаю лишь об операции. Но будем надеяться! – и он нежно поцеловал Арабеллу.