Подменыш

Она прошла через низкорослую рощу на слегка подгибающихся ногах. Чуть не упала. Остановилась, затем села. Она тихо сидела – дура дурой, подумалось ей, – и вдруг увидела, как с ветки дерева слетел ворон и зашагал к ней с важным видом. Возможно, это был тот ворон, который пил из бассейна. Он быстро приближался к ней, вперив в нее свой черный глаз. Он клюнул ее в ногу.

Перл замахала на него руками. Ворон взлетел и ретировался за деревья. Казалось, для него явилось полной неожиданностью, что Перл еще жива.

Перл с трудом поднялась на ноги. Не жизнь, а шурум-бурум! Перл поспешила по тропинке, глядя на свои туфли, уходившие от нее. Она не могла вспомнить, чего ради решила выйти из дома. Она подозревала, что просто из желания оказаться как можно дальше от всех.

Она вышла из рощи и направилась под уклон через глухие заросли бобка, и бородача, и шиповника. Она прошла по лощине за дюнами, улыбаясь себе, спотыкаясь и черпая туфлями песок. Прямо перед ней небо цвета шампанского безмятежно сливалось с морем, но к северу она различала дождь, шедший серой лентой. У нее перед глазами заплясали пятнышки белого света, вероятно, из-за джина, хотя это могли падать звезды. Для августа обычное дело. Возможно, ее мозг стал таким восприимчивым ко всем этим вспышкам нейронов, что она теперь могла видеть звезды даже днем, хотя сейчас был уже не день, скорее сумерки, сумрачный час. И была звезда, сжигавшая себя, промелькнувшая и исчезнувшая раньше, чем ее смог заметить глаз человека. Лишившись поддержки той силы, что удерживала ее на своем месте. Как тот самолет, что упал с неба семь лет назад…

Иногда по ночам она слышала, как дети говорят в своих постелях:

«…колесница Кассиопеи. А это орел Аквила и лисичка Вульпекула…

…и ящерка Ласерта…

…и жеребчик Малый конь…»

Из-за серого полога дождя показалась фигура – жеребец, скачущий по пляжу. Точнее, это был вылитый жеребец, но Перл знала, что это Джо, в белых брюках, с развевавшимися белыми волосами, сам себе и конь, и всадник.

«Представь, как бы ты оседлала его», – подумала Перл, представляя это и чуть стыдясь. Но это скажет вам любая женщина. Что-то есть такое в позиции всадницы, что дает женщине почувствовать, что все остальное – не то.

Перл сделала еще несколько шагов и села, скрестив ноги, выставив только голову над мелкой дюной. Она смотрела, как бежит Джо. Он был еще далеко. От его бегущих ног пенилась вода. Жеребец в воде. Как же это красиво. Кони и лошади сами по себе умопомрачительны. Как-то раз дети прибили подкову над дверью ее комнаты. Это не принесло ей особой удачи, насколько она могла судить, но дети сказали, что эта подкова не для удачи, а чтобы отгонять кошмары, хотя и с этой задачей она не справлялась. Возможно, ее прибили вверх ногами. С некоторых пор Перл ее больше не видела. Наверно, ее сняли.

Она положила подбородок на руки и стала слушать волны, набегавшие на берег, шебурша галькой, вперед-назад, вперед-назад.

Она услышала необычные звуки – какую-то возню, фырканье.

– Ну как тебе, дорогуша? – спросил мужской голос.

Хихикнула женщина.

Перл задержала дыхание. Иногда на остров приплывали в лодках гуляки из Морганспорта. Они бросали якорь за бухтой и переходили на отмель со стороны океана. Они всегда ужасно мусорили. Дети, как могли, досаждали им.

– А ну тащи обратно свою задницу, – пробубнил мужской голос. – Вот сюда давай.

– Ты собрался впихнуть свой жуткий таран в мою попку, – сказала женщина, продолжая хихикать.

Перл подкралась по песку поближе, чтобы видеть парочку, в ложбине между дюнами, чуть ниже ее.

На полотенце стоял маленький приемник. Мужчина был коротышкой с вьющимися рыжими волосами. Лицо его покрывали веснушки, придавая ему суровый, матерый вид. Его пенис торчал как жезл, поблескивая точно гриб. На женщине был только лифчик от бикини. Она стояла лицом к мужчине, чуть пошатываясь, куря и смеясь.

– Ну же, сладкая, – уговаривал ее мужчина.

– Я себе на уме, ты же знаешь, – сказала она. – Ты только обожди минутку.

– Ох, сладкая, твой ум в твоей штучке, где ему и место. Тебе ничуть не надо об этом волноваться.

Быстрым движением он развернул женщину, ухватил за спину и втиснулся между ее ляжек. Она зашипела. Как вода на горячей сковородке. Мужчина гладил ей живот. Он смотрел в сторону Перл, не видя ее, всаживая женщине, словно буйный бык в стойле. Эти двое раскачивались в едином темпе. Мужчина оскалился, стиснув зубы.

Перл была поражена. Что, если бы кто-то из детей наткнулся на такое, на этих ужасных людей, делающих это? Кто-нибудь из бедных деток, собирающих ракушки на пляже для своих кроваток или праздничного стола…

– Боже святый, – воскликнул мужчина, – это что за, блядь, такое!

Перл увидела Джо, вставшего на дыбы: он низвергался на них, подняв ноги, мощная грудь сверкала, как панцирь. Он сильно ударил мужчину босой ногой, и тот покатился. Женщина, взвизгнув, повалилась под него. На месте Джо возник этот ржущий нечестивый жеребец, сплошь копыта и зубы, а через миг – глазом не моргнешь – там снова был мальчик, смеющийся и поносящий их.