Подойди ближе

Тем не менее Саманта всегда спала к Сьюзи спиной и ложилась как можно дальше от неё. Сьюзи же лежала лицом к окну. Хотя на окне были жалюзи, их никогда не закрывали. Мама Сьюзи сказала, что дом всегда должен быть хорошо освещён – хоть солнцем, хоть луной. Сьюзи нравилось лежать и смотреть, как лунные лучи оживляют всё в комнате. Жутковатый свет отбрасывал тени на коробки Саманты, и они становились похожи на огромные рты, которые пытаются проглотить луну. А ещё ей нравилось смотреть на звёзды и давать им имена.

Сегодня звёзды прятались, и через тучи пробивался свет лишь от малюсенького кусочка луны. Комнату освещали только тусклые фонари на крыльце.

В комнате было холодно, и Саманту этот холод беспокоил больше, чем Сьюзи. Так что девочки лежали под двумя толстыми, мягкими одеялами. Сьюзи отпихнула одеяло ото рта.

– Ты не спишь? – шёпотом спросила Сьюзи у сестры.

Саманта не ответила. Ничего удивительного. Она не любила говорить по ночам.

Но это не остановило Сьюзи.

– У меня плохое чувство, словно что-то не так, – прошептала Сьюзи. Ответа она не ждала.

– Мир как-то странно пахнет, – сказала она сестре. Скривив губы, она попыталась описать запах. – Знаешь, на что похоже? Когда мы оставляем еду в контейнерах слишком надолго, а потом мама говорит нам всё оттуда вычистить и вымыть их и мы зажимаем нос и говорим вот так.

С зажатым носом её голос звучал смешно, и она тихо хихикнула.

Саманта так ничего и не сказала. Она не считала смешные голоса Сьюзи такими уж смешными. А может быть, она вообще уже спала. Сьюзи лежала неподвижно, чтобы мягкая синяя простынь Саманты не шуршала, как обычно, когда ворочаешься в кровати. Она прислушалась к дыханию Саманты. Глубокое, ровное.

Сьюзи подтянула к себе ноги и уткнулась головой в подушку.

– А листья Оливера не того цвета. Недостаточно яркие.

Саманта дышала. Вдох, выдох…

– А мама странно себя ведёт. Ты знаешь?

Саманта не ответила.

Сьюзи вздохнула. Она закрыла глаза и попыталась уснуть.

Бум.

Сьюзи резко открыла глаза.

Она что, уснула? И этот приглушённый звук ей просто приснился?

Она лежала совершенно неподвижно, прислушиваясь.

Бум… бум… бум.

Нет, не приснилось. Кто-то… или что-то… ходило по крыльцу. Звук был такой, как от топота больших ног по деревянным доскам.

Сьюзи села в постели, держась за гладкое покрывало и мягкие белые одеяла Саманты.

Она наклонила голову и прислушалась внимательнее. И тут услышала постукивания между шагами.

Бум… тук… бум… тук… бум.

Сьюзи не двигалась, но тут Саманта вдруг тоже села в постели. Она тут же перекинула ноги через край кровати, но не встала. Она осталась сидеть, выпрямив спину.

– Ты тоже это слышала, – прошептала Сьюзи.

Саманта не ответила, так что Сьюзи решила сделать что-нибудь сама. Она отбросила одеяла и спрыгнула с кровати. Не обращая внимания на холодный воздух, обдувавший лодыжки, она на цыпочках вышла из комнаты и спустилась вниз, на кухню.

Сьюзи остановилась у кухонного острова и посмотрела на бледно-жёлтый свет, пробивавшийся через кухонное окно. Он шёл от фонаря прямо над задней дверью.

Электронные часы над плитой красными цифрами показывали время: 23:50. Холодильник тихо гудел. Из крана капала вода. Сьюзи знала, он уже давно начал протекать – одна капля каждые десять секунд.

Она переждала две капли, прислушиваясь к шагам и постукиваниям на крыльце. Когда звук начал стихать, она решила, что тот, кто их издавал, ушёл на другую сторону дома. Сьюзи подошла к задней двери, глубоко вдохнула и открыла её.

И тут Саманта протянула руку через плечо Сьюзи и захлопнула дверь.

Сьюзи обернулась к сестре.

Глаза Саманты были огромными, губы – плотно сжаты. В первый раз с тех пор как Саманта сказала маме «Спокойной ночи», она заговорила.

– Тут ничего нет. Пора спать.

Она повернулась и быстрыми шагами вышла из кухни, явно давая понять, что Сьюзи должна идти за ней.

Голос Джини был таким тёплым и сильным, что даже по телефону казалось, что на самом деле она сидит где-то в комнате, совсем рядом.

– Ты не только мама Сьюзи, Патрисия, – сказала она.

Патрисия одной рукой прижимала трубку к уху, а другой расчёсывала обвисшие волосы. Она сидела на краю большой кровати – слишком большой, чтобы спать в ней одной. Но она оказалась слишком маленькой, чтобы спать там вдвоём с мужем. Именно поэтому он и ушёл… чтобы они перестали посягать на пространство друг друга. Хотя она так до конца и не поняла, зачем им вообще всё это пространство.

– И не только мама Саманты, – продолжила Джини. – Ты – это ты, и ты снова найдёшь себя. Рано или поздно.

Патрисия вздохнула.

– Саманта не разговаривает со мной – только приказывает.

Джини засмеялась.

– Она сильная, независимая женщина.

Патрисия не знала, смеяться или плакать. То, что её восьмилетняя дочь ведёт себя как взрослая женщина, – это, конечно, забавно. Но, с другой стороны, то, что её дочери пришлось превратиться в маленькую женщину, уже совсем не забавно.

– Всё будет хорошо, – сказала Джини. – Так всегда бывает.

Патрисия кивнула, хотя Джини её не видела. Джини поймёт, что она кивнула.