Подпольная кличка - Михаил

В цехе кое-кто обозвал его мальчишкой. Но многие рабочие одобрили Никифора. И не просто одобрили, а заявили: пусть только кто-нибудь из слесарей починит жандармскую ванну…

Начальнику мастерских пришлось приглашать слесаря со стороны.

Никифор часто вспоминал рассказы Рерих. Он чувствовал, что где-то рядом работают комитетчики, и начал искать их. Нашел через своего калужского приятеля Ивана Никитина.

И вот теперь он шел по Елизаветинской на первую встречу. Придет к Владимиру и скажет:

— Вам нужны верные люди. Можете на меня положиться.

И для начала попросит кружок…

— Ну и о чем же ты будешь говорить?

— Да уж найду о чем.

— А все-таки?

В течение двух часов Владимир «выворачивал» Никифора. Итог оказался плачевным:

— Тебе, брат, сначала самому учиться надо, а уж потом учить других.

— Стоит ли много мудрствовать, — не сдавался Никифор. — Самое важное — бить врагов рабочего класса. А это я смогу…

— Не ты, брат, первый начинаешь, Борьба эта стара, как мир. Издавна в головах и сердцах угнетенных то теплилась, как искра, то вспыхивала буйным пламенем мысль о свободе и жажда другой, настоящей жизни. И когда жар ее становился невыносимым, они брались за оружие и бросались в отчаянный бой.

Еще ни разу борьба не кончалась полной победой восставших. А мы собираемся победить. Но сделать это очень Не просто. Классовая борьба — это целая наука. Одной страсти, брат, здесь мало.

Никифор медленно шел домой по ночным улицам. Темнота размыла очертания предметов, и они потеряли свои четкие контуры. Десятки вопросов, заданных Владимиром, вспыхивали в мозгу и оставались без ответа…

Брошюру Ильина «Что делать?» Никифор одолел за три вечера. И опять, как после разговора с Владимиром, ему стало стыдно. Он был всего-навсего самоуверенным мальчишкой. Но он сделает из себя настоящего революционера. Теперь он знает, каким должен быть, знает, что делать. Вилонов и раньше читал нелегальные брошюры, но эта была первая, которая заставила его так серьезно отнестись к революционной борьбе. Он много думал об авторе, пытался представить его. Хотелось встретиться и по душам поговорить с человеком, который так здорово помог ему.

В каморке Вилонова появились Кампанелла и Маркс, Фейербах и Плеханов, Бебель и Михайловский. Несмотря на усталость после работы в мастерских, несколько часов вечерами он проводил за книгами. Менее крепкий организм не выдержал бы такой нагрузки. Но у Никифора было сильное молодое тело, зоркие глаза и упрямый характер. Его мозг оказался на редкость вместительным. Казалось, он раньше дремал и теперь, проснувшись, заработал с удивительной энергией. Он жадно впитывал и переваривал новые мысли и факты, ища ответы на мучившие вопросы. Книги раздвинули перед Никифором мир. Он узнавал, как билась человеческая мысль в поисках истины. Он соприкасался со страданиями и муками людей, стремящихся к гармонии и красоте. И в нем тоже проснулась и ожила мечта тысяч предков. Через книги он познакомился с людьми, которые зарядили его беспокойной духовной силой. Он почувствовал себя членом великой семьи еретиков, прочно и навсегда породнился с ней…

По совету Владимира он стал посещать его пропагандистский кружок, ходить на семинары профессора Булгакова в университете и политехникуме. Усевшись куда-нибудь в угол, часами слушал бесконечные споры между материалистами и идеалистами о религии и социализме. Он не все еще понимал, но уже начал критически оценивать чужие мысли, следить за логикой и аргументами, отличать софизмы от истинных мыслей…

В цехе стали с уважением прислушиваться к молодому слесарю, который не только страстно, но и убедительно говорил о рискованных вещах. Никифор начал приносить в мастерские нелегальные брошюры и листовки, раздавал их товарищам. Но иногда при этом забывал о всякой осторожности, за что однажды его довольно резко и отчитал Владимир. Никифор обиделся: посмотрим, какой ты сам конспиратор!

Последнее время с Владимиром он встречался почти каждый день: на заседании кружка, на явочной квартире. Но Владимир для него и многих других оставался тайной: никто не знал ни его настоящего имени, ни где он живет, ни чем занимается в остальное время.

И Никифор решил выследить его. После занятий он первым вышел на улицу и спрятался за дерево. Когда появился Владимир, Никифор последовал сзади. Пройдя квартала три, Владимир свернул за угол. «Сыщик» бросился за ним: по улице шли редкие прохожие — Владимира не было…

Недели три Никифор гонялся за Владимиром. Тот исчезал в проходных дворах, менял направления и трамваи и пропадал.

Для Вилонова это было увлекательной игрой и вместе с тем школой конспирации. Преследуя Владимира, он неплохо усвоил и технику слежки, и способы избавиться от нее. И вот однажды он ворвался в мансарду, где жил Владимир, с ликующим криком:

— Так вот где ты живешь!

У Владимира вытянулось лицо: он подумал было невесть что. Но, вглядевшись в сияющую физиономию «шпика», успокоился.