Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

Въ субботу, на четвертый день посл отъзда жены и дочери, Дмитрій Ивановичъ получилъ письмо, въ которомъ Кожуховъ спрашивалъ: въ какой день и часъ онъ можетъ повидаться съ «глубоко-уважаемымъ Дмитріемъ Ивановичемъ», чтобы переговорить объ одномъ очень важномъ дл. «Я знаю, — говорило» дале въ письм,- какъ вы сильно преданы дламъ земства и земской желзной дороги, — знаю, какъ эти дла поглощаютъ почти все ваше свободное время; но я надюсь, что вы не откажетъ въ моей просьб, такъ какъ дло, о которомъ мн необходимо съ вами переговорить, касается спокойствія дорогаго для насъ обоихъ лица. Дмитрій Ивановичъ былъ очень удивленъ письмомъ Кожухова и въ тотъ же день отвтилъ ему, что завтра, т. е. въ воскресенье, отъ 10 до 12 часовъ утра онъ къ услугамъ Кожухова, что назначаетъ этотъ именно день, какъ свободный отъ присутствія, и что онъ «всегда готовъ сдлать все, что можетъ облегчить жизнь ближняго вообще, а дорогихъ ближнихъ въ особенности». Дмитрій Ивановичъ не зналъ о любви его жены и Кожухову: она ничего не говорила ему, а онъ ршительно ничего не могъ замтить, что намекало бы на ихъ любовь. Правда, холостые мужчины часто бывали въ его дом, но вдь у него дочь-невста. Правда, Кожуховъ чаще всхъ остается въ гостиной съ глазу на глазъ съ его женой, разговариваетъ чаще всего съ нею, сопровождаетъ ее во время катаній за городъ; но вдь она здила кататься всегда съ дочерью, а съ глазу на глазъ съ Кожуховымъ она остается только тогда, когда дочь играетъ въ зал на фортепіано или разговариваетъ тамъ съ другими гостями: вдь нельзя же всмъ холостымъ только и быть при дочери, сидть и разговаривать только съ дочерью. Правда, что о любви Софьи Михайловны къ Кожухову знали многіе и многіе въ город часто подтрунивали и сплетничали надъ нею, да и Софья Михайловна сама любила часто и не стсняясь подтрунить надъ городскими остротами и сплетнями надъ ней; но вдь не весь же городъ зналъ и врилъ въ ея любовь къ Кожухову, а мужъ всегда послднимъ узнаетъ объ измн жены, о нкоторыхъ тревогахъ и волненіяхъ сердца жены. Правда, что Дмитрія Ивановича все-таки очень удивило письмо Кожухова, что ему, почему-то, было очень тяжело посл прочтенія письма; но онъ скоро успокоился, подумавъ, что, вроятно, Кожуховъ хочетъ просить у него руки его дочери, что, вроятно, онъ не переговорилъ еще объ этомъ съ дочерью, а съ нимъ первымъ желаетъ объясниться.

«Я его не долюбливаю, ему кажется боле удобнымъ объясниться сперва со мной, и онъ выбралъ для этого время, когда нтъ жены и дочери. Что-жь, я не прочь переговорить… Я вамъ, чиновникъ, отвчу, что для меня счастье Екатерины — все, что если она будетъ согласна вступить съ вами въ бракъ, то я, конечно, благословлю васъ, хотя, говоря откровенно, желалъ бы видть ее замужемъ за другимъ, боле васъ человчнымъ и мене васъ чиновнымъ человкомъ…»

Такъ ршилъ Дмитрій Ивановичъ отвтить Кожухову и боле не думалъ ни о немъ, ни объ его письм. Въ субботу, возвратясь поздно ночью изъ собранія строителей дороги, онъ привелъ съ собою одного изъ нихъ ночевать, — и теперь, въ воскресенье утромъ, въ десятомъ часу, онъ и гость сидли за чаемъ въ столовой. Дмитрій Ивановичъ былъ совершенно одтъ, такъ какъ привыкъ одваться сейчасъ посл умыванія, а умывался — какъ только вставалъ съ постели и терпть не могъ халатовъ, шлафорокъ и даже сюртука или пиджака, если оные надты были на немъ не поверхъ жилета.

Въ десять часовъ лакей доложилъ, что г. Кожуховъ изволитъ дожидать въ зал. Дмитрій Ивановичъ, извинившись предъ гостемъ и предложивъ ему почитать газеты, поспшно вышелъ изъ столовой въ залъ.