Подсказчик

– И все же позвольте нам попробовать, – настойчиво повторила Мила.

30

На первый взгляд хрупкая женщина эта Никла Папакидис.

Может быть, так казалось из-за маленького роста и непропорционально широких бедер. А может, из-за легкой грусти в глазах, напоминавших о песне из мюзикла с Фредом Астером, или фото со старого новогоднего бала, или последний день лета.

Но, как оказалось, это была сильная женщина.

Свою силу Никла накапливала понемногу, в годы малого и великого противостояния. Она родилась в маленькой деревушке, первой из семерых детей, единственной девочкой. В одиннадцать лет лишилась матери и была вынуждена тянуть на себе весь дом – ухаживать за отцом, растить братьев. И вырастила: все получили образование, все устроились на приличную работу. Благодаря деньгам, скопленным годами жестокой экономии, они теперь ни в чем не нуждались. Все удачно женились, зажили своим домом, произвели на свет штук двадцать ее племянников. Словом, ей есть чему радоваться и чем гордиться. Когда самый младший из братьев вылетел из родного гнезда, она стала холить и лелеять престарелого родителя, решительно отказавшись сдать его в богадельню. Дабы не взваливать это бремя на братьев и невесток, она всем заявляла: «Вы за меня не беспокойтесь. У вас семьи, а я одна. Мне жертвовать нечем».

Она ходила за отцом, как за младенцем, до тех пор пока он в девяносто лет не перекочевал в мир иной. На похороны собрались все братья.

– Мне сорок семь, и вряд ли я теперь выйду замуж. Своих детей уже не будет, но ваши мне как свои, иного и не надо. Спасибо за приглашение переехать к вам, но я сделала свой выбор много лет назад, хоть и держала его в тайне от вас. Больше мы не увидимся, дорогие братья. Я решила посвятить оставшуюся жизнь Иисусу. Завтра ухожу в монастырь и останусь там затворницей. Там я и окончу мои дни.

– Так она монахиня! – воскликнул Борис, сидевший за рулем и молча слушавший рассказ Милы.

– Никла – не просто монахиня.

– Мне до сих пор не верится, что тебе удалось убедить Гавилу, а ему, в свою очередь, – Роша!

– Попытка не пытка. К тому же дальше Никлы это не пойдет, она умеет хранить секреты.

– Ну разве что.

На заднем сиденье стояла коробка, перевязанная красным бантом.

– Конфеты – единственная ее слабость, – объяснила Мила, попросив остановиться у кондитерской.

– Но, если она монахиня-затворница, кто ж ее с нами отпустит?

– Да нет, с ней все несколько сложней.

– В каком смысле?

– Никла ушла в монастырь всего несколько лет назад. Когда там поняли, чем она сильна, ее отпустили в мир.

На место они прибыли уже после полудня. В этой части города царил хаос. К гулу машин примешивалась и оглушительная стереомузыка, и брань из окон, и звуки более или менее приемлемой законом деятельности, разворачивающейся на улицах. Здешние обитатели не покидают этих мест, и хотя до городского центра с его роскошными ресторанами и бутиками всего несколько остановок на метро, однако он далек от них, как планета Марс.

В таких кварталах, как этот, люди рождаются и умирают, ни разу в жизни не покинув этих мест.

Спутниковый навигатор в машине заглох, едва они свернули с автострады. Единственными ориентирами служили граффити, обозначавшие территорию той или иной банды.

Борис повернул в боковой тупик. Несколько минут назад он заметил, что им на хвост села какая-то машина. То, что по здешним улицам кружит автомобиль с двумя полицейскими, не ускользнуло от внимания «часовых», выставленных на каждом углу района.

– Езжай потихоньку и держи руки на виду, – посоветовала Мила, которая уже бывала в этих местах.

Дом, к которому они направлялись, был в самом конце тупика. Они припарковались между двух обгоревших машин. Выйдя, Борис начал осматриваться. Хотел было запереть машину, но Мила остановила его:

– Не надо. И ключи оставь в машине. Двери взламывать они мастера.

– И что же тогда им помешает угнать машину?

Мила обошла машину, вынула из кармана красные пластмассовые четки и обвязала вокруг зеркала.

– Вот лучшая сигнализация.

Борис озадаченно посмотрел на нее, но спорить не стал и последовал за ней к зданию.

Картонная вывеска над входом гласила: «В очередь за едой становитесь с 11 часов». И поскольку не все, кому предназначено это послание, умели читать, рядом с дымящейся миской нарисованы часы со стрелками.

В воздухе витают запахи кухни и дезинфицирующих средств. В коридоре пластиковые стулья выстроились вокруг столика со старыми журналами. Среди них попадаются информационные буклеты на разные темы – от предотвращения детского кариеса до способов избежать венерических заболеваний. Цель ясна: придать помещению вид приемного покоя. На стене различные предупреждения и объявления, которые не уместились на информационном стенде. Отовсюду, не всегда понятно с какой стороны, доносятся громкие голоса.

Мила потянула Бориса за рукав:

– Пошли, нам наверх.

Они стали подниматься по лестнице без единой целой ступеньки и с угрожающе шаткими перилами.

– Куда это мы попали?