Подсказчик

Внутри жилище Рокфордов напоминало замок. В интерьере доминировал черный мрамор, его прожилки усиленно поглощали свет. На окнах – тяжелые бархатные портьеры. На картинах и гобеленах изображены в основном пасторали и сцены охоты. С потолка свисали массивные хрустальные люстры.

Миле стало холодно, едва она переступила порог. При всей роскоши в этом доме чувствовалась атмосфера упадка. Прислушавшись, можно было услышать отзвуки мрачной, каменной, мертвенной тишины.

Лара Рокфорд «соблаговолила их принять». Она хорошо знала, что это неизбежно, но, передав через лакея эту фразу, она заранее продемонстрировала, с кем им предстоит иметь дело.

Она ждала их в библиотеке, куда Мила, Горан и Борис явились ее допрашивать.

Мила увидела ее в профиль, сидящей на кожаном диване; рука Лары описывала изящную параболу, в очередной раз поднося к губам сигарету. Лицо ее казалось воплощением красоты. Все на миг застыли на пороге, потрясенные совершенными линиями лба, носа, красивого рта. Изумрудно-зеленый глаз излучал магнетическое сияние из-под длинных ресниц.

Но, подойдя ближе и увидев это лицо анфас, они были потрясены еще больше. Вторую половину его уродовал жуткий шрам: он начинался от линии волос, пересекал весь лоб, пустую глазницу, щеку и пропадал, словно след от слезы, где-то под подбородком.

Мила также заметила негнущуюся ногу, и, хотя Лара положила на нее другую ногу, увечье невозможно было скрыть. Рядом с ней на диване лежала раскрытая книга обложкой вниз, так что нельзя было прочесть ни названия, ни автора.

– Добрый день, – приветствовала их она. – Чем обязана вашему визиту?

Сесть она не предложила, и они остались стоять на громадном ковре, устилавшем почти все помещение.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – начал Горан. – Если это возможно.

– Пожалуйста. Слушаю вас.

Лара Рокфорд погасила почти докуренную сигарету в алебастровой пепельнице. Но тут же взяла другую из кожаного портсигара, что лежал у нее на коленях вместе с золотой зажигалкой. Когда она прикуривала, ее тонкие пальцы едва заметно дрожали.

– Это вы назначили вознаграждение в десять миллионов тому, кто поможет найти шестую девочку, – утвердительным тоном продолжил Горан.

– Мне кажется, это минимум того, что я могу сделать.

Она словно бросала им вызов в борьбе за истину. То ли хотела ошеломить, то ли в этом афронте проявилась ее бунтарская натура, так странно контрастировавшая с мрачным величием этого роскошного дома, где она укрылась.

Горан решил принять вызов:

– Вы всё знали про своего брата?

– Все знали. И все молчали.

– Отчего же теперь не молчат?

– Что вы имеете в виду?

– Егерь обнаружил труп девочки. Полагаю, ему тоже перепадало за молчание.

Мила смутно догадывалась о том, что уже понял Горан: Лара вполне могла скрыть это происшествие, но не захотела.

– Вы верите в существование души? – задала вопрос Лара и слегка погладила страницу лежавшей рядом книги.

– А вы?

– Я давно размышляю над этим.

– И потому не даете врачам согласия отсоединить вашего брата от аппаратов жизнеобеспечения?

Женщина ответила не сразу. Сначала она устремила взгляд к потолку, туда, где этажом выше, в своей комнате, которую он не покидал с младых ногтей, обретался и теперь Джозеф Б. Рокфорд. Детскую ныне превратили в современную реанимационную палату. Новейшее оборудование обеспечивает Джозефу дыхание, питание, очищение крови и опорожнение кишечника.

– Разве так странно, что я не хочу, чтобы брат умирал?

В ее голосе никто не уловил и тени притворства.

– Не исключено, что ваш брат знает человека, который убил пять девочек и держит в плену шестую. А вы не предполагаете, кто это может быть?

Лара повернулась и устремила свой единственный глаз на Горана. Вернее, позволила ему разглядеть себя.

– Да кто угодно. Скажем, кто-то из обслуги. Из нынешней или прошлой. Проверьте всех.

– Разумеется, проверим, но, боюсь, этот человек слишком хитер, чтобы оказать нам подобную любезность.

– Как вы догадываетесь, в этот дом входили только те, кого Джозеф мог подкупить. Иными словами, те, на кого распространялась его власть. Посторонних я здесь не видела.

– А юноши, что к нему захаживали? – выпалила Мила.

Лара опять выдержала долгую паузу.

– Им он тоже платил. Иной раз, особенно в последнее время, он забавы ради заключал с ними контракт, согласно которому они продавали ему душу. Наверно, они считали это игрой, шуткой безумного транжиры-миллиардера. И все как один подписывали. Я нашла в сейфе несколько таких документов. Подписи можно разобрать, хотя сделаны они не чернилами.

Она хохотнула над своей зловещей шуткой, но странный смешок насторожил Милу. Какой-то утробный, как будто его долго терзали в горле, а потом вытолкнули наружу. И хриплый не только от никотина, но и от боли. Лара немного помолчала и взяла со столика книгу.

Это был «Фауст».

Мила шагнула к ней:

– Вы не против, если мы попытаемся допросить вашего брата?

Стерн и Борис посмотрели на нее как на выжившую из ума.

Лара снова рассмеялась:

– Каким образом? Он скорее мертв, чем жив. – Она посерьезнела и вымолвила: – Поздно спохватились.