Подсказчик

Пронзительный свист микрофона оборвал на миг все разговоры. Техник водрузил микрофон на подставку и барабанил по нему, проверяя исправность. Светящуюся доску и кофемашину сдвинули в сторону, чтобы поставить еще ряд стульев, но их все равно не хватало, и люди выстраивались вдоль стен.

Сбор был какой-то из ряда вон выходящий, и Мила подумала о том, что произошло нечто серьезное. Кроме того, в зале не видно было ни Горана, ни Роша. Вероятно, они совещаются с Теренсом Моской относительно версии, которую следует обнародовать.

Ожидание действовало на нервы. Наконец она увидела на пороге старшего инспектора; он шагнул в зал, но к микрофону не подошел, а уселся в первом ряду на место, которое ему предупредительно освободил какой-то полицейский. Лицо Роша оставалось непроницаемым. Он закинул ногу на ногу и спокойно ждал вместе со всеми.

Горан и Моска вошли вместе. Полицейские у дверей расступились перед ними, и они оба бодрым шагом направились к сцене. Криминолог сел за стол в глубине, капитан же снял со стойки микрофон и, поправив провод, объявил:

– Господа, прошу внимания!

В зале воцарилась тишина.

– Итак… мы собрали вас для сообщения важной информации. – Моска говорил «мы», хотя явно имел в виду себя. – Речь пойдет о трупе девочки, обнаруженном в Центре. К сожалению, как мы и предполагали, преступник, по своему обыкновению, не оставил никаких следов. Ни отпечатков пальцев, ни физических выделений, ни иного генетического материала.

Было очевидно, Моска тянет время, и это заметила не только Мила: многие вокруг стали выказывать признаки нетерпения. Быть может, спокойным оставался один Горан, который, сцепив пальцы, всего лишь наблюдал. Бразды правления захватил капитан.

– Тем не менее, – продолжил Моска, – мы можем предположить, зачем серийный убийца подбросил туда труп. Это связано с делом, которое все вы наверняка помните, – с делом Бенджамина Горки.

По залу волной прокатился шум. Моска поднял руку, призывая соблюдать тишину. Затем он опустил руку в карман и внезапно изменил тон.

– Судя по всему, в том деле мы допустили ошибку. Надо признать, очень грубую ошибку.

Он не стал указывать на виновника, лишь выделил голосом два последних слова.

– К счастью, еще есть возможность все исправить.

И тут Мила краем глаза заметила нечто странное. Стерн, продолжая смотреть прямо перед собой, медленно поднес руку к правому боку и щелкнул застежкой кобуры.

От внезапного озарения ей стало страшно.

Моска все говорил:

– Горка не убивал последнюю жертву – Ребекку Спрингер. Ее убил один из наших.

Среди всеобщего шума капитан нацелил взгляд на кого-то в зале. На Стерна. Спецагент встал и вытащил табельное оружие. Плохо сознавая, что делает, Мила последовала его примеру. Но Стерн неожиданно повернулся влево и навел ствол на Бориса.

– Ты что, обалдел? – растерянно проговорил тот.

– Руки на затылок, приятель. Не заставляй меня повторять дважды.

37

– В твоих интересах рассказать все как на духу.

Были вызваны трое военных специалистов по ведению допросов; по очереди они без передышки выжимали Бориса. Хотя он отлично знал всю технику получения признательных показаний, эти люди рассчитывали взять его измором. Бессонница порой действует лучше всякой хитроумной стратегии.

– Я уже сказал: ничего не знаю.

Мила наблюдала за ним из комнаты с фальшивым зеркалом. Она была там одна. Рядом с ней цифровая видеокамера передавала кадры допроса по замкнутой цепи прямо в Управление, чтобы полицейские шишки, в том числе Рош, были избавлены от личного присутствия при истязании одного из лучших агентов. Наблюдать за этим они вполне могли из своих удобных кабинетов.

А Мила захотела присутствовать. Потому что отказывалась верить в столь тяжкое обвинение.

«Борис нашел Ребекку Спрингер. Сам».

Стерн рассказывал ей, как в похожей комнате для допросов Бенджамин Горка вскользь упомянул о старом складе, где был колодец.

По официальной версии, спецагент прибыл на место один и нашел пленницу уже мертвой.

«Она перерезала себе вены крышкой консервной банки, которую Горка оставил ей с партией продуктов. И мало того… судебный врач сказал, что она покончила с собой буквально за два часа до появления Бориса», – сказал Стерн.

За два часа.

Но Мила внимательно изучила дело. Врач, делавший вскрытие, проанализировав остатки пищи в желудке девушки, а также влияние на них процесса пищеварения, заключил, что время смерти с точностью установить невозможно, что она могла наступить и позже пресловутых двух часов.

Теперь это заключение как бы аннулировано, и Бориса обвиняют в том, что он прибыл на место, когда Ребекка Спрингер была еще жива, и оказался перед выбором: то ли спасти ее и стать героем, то ли претворить в жизнь величайшую утопию, о которой мечтает каждый убийца.

Безупречное убийство. То, что останется безнаказанным, потому что лишено мотива.

Хотя бы раз испытать опьяняющую власть над жизнью и смертью себе подобного. В полной уверенности, что ему это сойдет с рук, поскольку вина будет автоматически возложена на другого. Борис, если верить его обвинителям, не удержался от этого соблазна.