Подсказчик

– Видел их лица? – спросила Мила после четвертого визита. – Ты тоже подумал, что не все так просто в том заведении?

– Уверяю тебя, то заведение ничем не отличается от прочих. Просто детский опыт чувствительнее всего. Когда вырастешь, тебе все как с гуся вода, даже самое страшное. А детские кошмары вгрызаются в нутро, и ничем их оттуда не вытравить.

Всякий раз, когда они со всеми предосторожностями упоминали про труп, обнаруженный в прачечной, опрашиваемые лишь качали головой: эта темная символика ничего им не говорила.

В полдень Мила с Борисом зашли в кафе и быстро проглотили по бутерброду с тунцом, запив капучино.

Небо затянули тяжелые тучи; синоптики не ошиблись: наверняка вот-вот повалит снег.

Им предстоит опросить еще двоих, и надо успеть до бурана, а то, чего доброго, назад не вернешься. Начать они решили с того, который жил подальше.

– Фамилия – Фельдер. До него километров тридцать.

Борис пребывал в добром расположении духа, и Миле захотелось расспросить его о Горане. Криминолог вызывал у нее любопытство: по нему не скажешь, что у него есть частная жизнь, спутница, ребенок. Жена – вот главная загадка, особенно после того подслушанного разговора с госпожой Руной. Где же его жена? Почему она сама не присматривает дома за маленьким Томми? Наверняка Борис мог бы ответить на эти вопросы, но Мила, не зная, как начать разговор, в итоге отказалась от этого плана.

К дому Фельдера они подъехали около двух. Хотели было заранее предупредить о визите, но автоответчик телефонной компании сообщил им, что номер отключен.

– Как видно, жизнь у клиента не сахар, – заключил Борис.

Вид его обиталища подтвердил это предположение. Дом (если его можно так назвать) находился посреди автомобильной свалки. Их хрипло облаяла лохматая собака, рыжая, словно проржавевшая, как остовы машин. Спустя некоторое время на пороге возник человек лет сорока в джинсах и грязной футболке, несмотря на холод.

– Вы господин Фельдер?

– Да. А вы кто такие?

Борис предъявил удостоверение.

– Разрешите с вами поговорить.

Фельдер явно не пришел в восторг от такого визита, однако кивком пригласил их внутрь.

У него было огромное брюхо и пальцы, пожелтевшие от никотина. Жилище под стать хозяину: грязное, замусоренное. Он поставил перед ними холодный чай в разномастных стаканах, а сам закурил и уселся в скрипучий шезлонг, предоставив диван в распоряжение гостей.

– Вы случайно меня застали. В это время я обычно работаю.

– А почему сегодня по-другому? – поинтересовалась Мила.

Он выглянул в окно:

– Снег. В такую погоду подсобные рабочие никому не нужны. Я уже сколько дней потерял.

Мила и Борис взяли было стаканы, но пить из них воздержались. Фельдер если и обиделся, то виду не подал.

– Почему вы не попробуете сменить работу? – продолжала расспросы Мила, нащупывая почву для установления контакта.

Фельдер хмыкнул:

– Да сколько раз пробовал! Но все вышло, как с моей женитьбой! Этой сучке принца заморского надо! Каждый день мне твердила, что я никуда не гожусь. Теперь за гроши подавальщицей работает и живет в одной комнате с двумя другими дурами. Видел я эту забегаловку! Церковь ее держит для неимущих! И моя теперь там молится. Они внушили ей, что даже таким безмозглым коровам, как она, место в раю найдется. Представляете?

Мила припомнила, что по дороге им попалась дюжина таких новых церквей. На каждой громадными неоновыми буквами сияло название конгрегации и ее девиз. В последние несколько лет их немало расплодилось в этих местах. Они набирают приверженцев среди безработных, матерей-одиночек и разочаровавшихся в традиционной вере. Хотя эти конфессии тщатся доказать свою уникальность, их всех объединяет безоговорочная поддержка теории креационизма, неприятие гомосексуализма и абортов, борьба против разрешения на ношение оружия и за отмену смертной казни.

Интересно, подумала Мила, как отреагирует Фельдер, если сказать ему, что его бывший однокашник стал пастырем одной из этих церквей.

– Я поначалу подумал, что вы от них. Они и сюда таскаются проповедовать свое евангелие! Месяц назад моя бывшая прислала сюда двоих, чтоб обратили меня в свою веру! – Он заржал во всю глотку, показывая кариозные зубы.

Пытаясь свернуть его с темы бывшей жены, Мила спросила как бы невзначай:

– А чем вы занимались до того, как стали подсобным рабочим, господин Фельдер?

– Вы не поверите! – Он обвел взглядом окружающий его бедлам. – Я открыл небольшую прачечную.

Спецагенты с трудом удержались, чтобы не переглянуться. От Милы не укрылось движение Бориса, незаметно расстегнувшего кобуру в кармане. Она мысленно отметила, что мобильные телефоны в этом месте не берут, а об этом человеке им слишком мало известно, так что осторожность не помешает.

– А судимости у вас есть?

– Было дело. За всякую ерунду, честным гражданам меня опасаться нечего.

Борис усмехнулся и взглянул на Фельдера в упор.

– Так чем могу служить, господа полицейские? – На физиономии Фельдера отразилась явная неприязнь.

– Насколько нам известно, вы провели все детство и отрочество в сиротском приюте. – Борис начал осторожно нащупывать почву.