Подсолнух

В следующей комнате висела квадратная мозаика размером метр на метр с земным шаром в вакууме. По углам картины был разбросан темно-синий, доходящий до черного, космос с маленькими вставками разноцветных звезд — малюсеньких крошек керамики, тех самых осколков, что всегда появляются при разбитии посуды, но не убираются ввиду незаметности. Здесь мелкие осколки, сложенные по кругу, хорошо отображали формы острых лучей, вписанных в темное полотно вакуума. В центре висела планета, похожая на Землю в той стадии, когда апокалипсис уже близко. Весь шар, поделенный на несколько секторов, страдала от катаклизмов: один сектор кипел от лавы, другой — от взрывов, третий — сметался ураганами и цунами. Самые нижние три превратились в пустыню. Вкрапления песочных клякс в соседствующие области намекали на продолжение процесса опустошения. Только один сектор, занимавший примерно процентов десять поверхности, был как бы вырезан из цельного шара и увеличен, точнее, приближен к смотрящему, словно под микроскопом. В секторе лучилось теплым светом ясное небо без единого облачка. Циановая голубизна небес на горизонте плавно перетекала в бирюзово-морской с примесью белых волн. Море, мелея, постепенно желтело и вскоре, в остром отрезке сектора, превращалось в песочный пляж, на котором в позе звездочки в солнцезащитных очках, лежал человек непонятного пола. Примечательно было то, что очки с точностью, только в меньшем масштабе, копировали форму сектора, который назывался «Б — безмятежность».

Татьяна сразу узнала эту картину, потому что до сих пор помнила, какие именно тессеры налепила она. От воспоминания о том первом дне, который они с Вадимом провели вместе, защемило по всему телу. Девушка сглотнула и сдержала вздох, борясь с желанием разреветься и кинуться на возлюбленного с объятиями. Украдкой взглянув в его сторону, она увидела, как парень активно жестикулирует, объясняя что-то внемлющей толпе. Глаз зацепился на секунду за неровную улыбку, которая сразу превратилась в тонкую линию. По телу пробежали мурашки. Татьяна с усилием отвела взгляд.

Глава 16. Деструкция (ч. 2)

Под панно имелось название картины: «Сектор Б — Безмятежность». Татьяна хмыкнула Вадиму из своих воспоминаний и прочитала описание снизу:

«Наша эгоистичность — самое эффективное оружие разрушения, которое имело человечество, его главная причина, ставшая и следствием. Сектор Б отражает как раз эгоистичный, весьма ограниченный, взгляд на мир, в котором наиважнейшим для каждого является собственный комфорт, собственное окружение, собственный взгляд. Обратная сторона индивидуальности, к которой мы все стремимся, становится для нас самих клеткой с невидимыми стенами. Мы не замечаем того, что за ними, и думаем, что находимся в безопасности. Всегда стремимся убежать от проблем, предпочитая игнорировать разрушение, которое наносим другим, чем пытаться его осознать, принять и остановить. При этом не понимаем, что живем на одной круглой как шар планете, в которой хоть и выделены территории и нарисованы границы, но физически все взаимосвязано. Планета являет собой единое целое, которое глупо делить и еще глупее от него отделяться. Проблемы, как и пустыня на картине, постепенно накрывают собой все пространство, потому что хаос не имеет пределов. И чем раньше человечество это поймет, тем больше у него шансов».

Снова хмыкнув и в последний раз взглянув на сектор Б, Татьяна отправилась дальше. В следующей комнате висело продолговатое в ширину панно, поделенное контрастностью материалов и цветов на две равные половины. Правая часть изображала не пойми что, полную разруху, серую, но фактурную. Отдельные выступающие элементы мозаики: камни, щепки, угли, стекла и пластик, создавали грубый выпуклый рельеф, сотканный из хаотично разбросанных по полотну ошметков. Вверх от них поднималась пыль, удачно слепленная из окрашенных в серый рваных кусочков ваты. Осколки имели направление движения: справа налево, в другую часть картины, которая была выполнена в ярких красках, в основном, из керамики, но с легким вкраплением дерева, стекла и металла. В левой части висело ясное безмятежное небо с легкими белыми облачками, а внизу по зеленому лугу в высокой траве бегал ребенок, запускающий летучего змея. Из самого левого края выступал деревянный фасад дома с крышей, а за ним косился белый кольчатый забор. Картина называлась «Секунда до». Смысл был слишком очевиден, чтобы читать аннотацию.

Татьяна остановилась на этой картине дольше, чем на других, пытаясь разглядеть каждый осколок с правой стороны. С первого взгляда казалось, что это всего лишь пестрое нагромождение деталей, но вблизи вырисовывались отдельные предметы, составные части других вещей, более крупных, например, окно, березовый ствол или дверь автомобиля, которые, в свою очередь, тоже были слеплены из кусочков соответствующих материалов — стекла, дерева и металла. Казалось, выискивать такие детали можно было бесконечно.