Подсолнух

Он посмеялся сам в себя. Девушка продолжала таращить глаза, даже не пытаясь обдумать шокирующую информацию об арт-директоре.

— Батя вдрызг напился, начал к ней приставать прямо на стойке. А мать тогда с вышибалой мутила. Тот громила, конечно, у бати быстро все желание отбил за стенами клуба. Он так и остался валяться на земле в крови. Мать потом покурить вышла, увидела, помощь оказала. Батя после ей цветы принес, извинился. Короче, поженились через три месяца.

Татьяна все еще пребывала в шоке и только через полминуты переварила историю, выдавив несколько мелких смешков. Вадим продолжал пространно смотреть на дорогу, точнее на тот небольшой освещенный клочок, что вместе с машиной продвигался вперед.

— Потом как-то доработалась до арт-директора того бара, — продолжал он нерасторопным тоном. — В Москву ее уже пригласили сначала в один пафосный клуб, затем в «Дэнсхолл».

Наступила недолгая пауза. Татьяна обдумала услышанное. Было странно представлять Арину, всегда такую стильно и дорого одетую, питающуюся креветками с авокадо, говорящую с людьми преимущественно в приказной манере, полуголой танцовщицей на барной стойке. Хотя было очевидно, что и она с чего-то начинала. Это заставило девушку скривить рот в саркастической усмешке.

— А образования у нее, вообще, никакого нет, такого фундаментального, — пожимал плечами Вадим. — Она только курсы разные проходила, типа, по дизайну интерьеров, или программы конкретные изучала, которые ей по работе нужны были. Вообще, она периодически чему-то учится. Даже на стилиста выучилась от балды.

Татьяна слушала и внимала, кивала головой, поджала подбородок. Колени прижала к груди и обхватила их руками.

— Тебе холодно? — заметил, наконец, Вадим. — Че молчишь? Я бы давно печку включил.

Он повысил уровень температуры в настройках кондиционера отдельно для нее и снова уставился на дорогу.

— Так что, выбрось эту привитую тебе отцом спесь, — сказал он серьезно. — У всех есть будущее независимо от рода деятельности и уровня образования.

Задумавшись, девушка опустила голову и подняла плечи, обняв себя крепче. Из бокового радиатора над бардачком повеяло теплыми воздушными потоками, ласково обволакивающими ноги и руки. По коже пробежали приятные мурашки. Татьяна немного расслабилась.

— Вряд ли я смогу стать арт-директором, — сказала она подавленно спустя несколько долгих минут размышлений. — И вряд ли хочу этого. Мне нравится просто танцевать. Но это не серьезно. Арина тому доказательство.

Вадим посмотрел на нее со смягчительной улыбкой, как смотрит взрослый на оплошавшего ребенка, качнул головой и снова отвернулся.

— Не надо ни на кого ориентироваться. Делай, что нравится.

— Трясти попой перед пьяными мужиками? — невесело усмехнулась девушка, чувствуя, как становится жалко себя.

— Если это красиво выходит, почему нет?

Вадим попытался поймать ее взгляд, но она смотрела на дорогу, которую не видела, даже освещенную часть.

— Как по мне, получается у тебя виртуозно, — парень выдавил смущенный смешок. — Уверен, я не единственный поклонник твоего творчества.

— Творчества? — рассмеялась ему в лицо Татьяна.

— А что? Искусство может принимать разные формы. Круглые формы твоих ягодиц — далеко не самое худшее его проявление.

Он пожал плечами, широко улыбаясь. Девушка сначала залилась задорным смехом, а потом посмотрела на него с улыбкой, благодарностью и любовью. На душе посветлело от одной его шутки или от улыбки. Она не знала наверняка, что на нее действовало сильнее. Работало все и сразу. Впрочем, одного его добродушного взгляда уже было достаточно, чтобы испытывать счастье.

Они снова притихли. Монотонность движения и тишина усыпляли. Темень за окном автомобиля незаметно превратилась в сон. Проснулась Татьяна от инерционного толчка при торможении. Вадим заглушил мотор. Она протерла глаза и потянулась, зевнув.

— Приехали, — на удивление бодро произнес парень, отстегивая ремень безопасности.

Девушка огляделась вокруг, не понимая, куда они приехали, и не помня зачем. Она вгляделась в фигурность окружающей обстановки: шуршащие кусты, низкий металлический забор, ограждающий насаждения управляющей компании от нерадивых жильцов, наклонный тротуар, многоквартирный дом. Смутные очертания постепенно становились более четкими и узнаваемыми.

Она помнила эту железную дверь, белые решетки первых этажей, скол облицовочной штукатурки справа от входа. Она помнила деревянную скамейку с протертым сиденьем. Помнила, как каждый вечер, возвращаясь из академии, здоровалась с пожилой соседкой, что любила на ночь глядя посидеть у подъезда и подышать свежим воздухом. Ее охватил ужас.

Татьяна засуетилась в поисках кнопки открывания окна. Опустив стекло, она выглянула и посмотрела наверх. В ее детской комнате горел свет. На подоконнике, как и раньше, лежали первые пуанты. Она видела их нечетко, но мозг достроил по памяти цельную картину. Вадим самодовольно улыбался, встав напротив с рюкзаком за плечом.

— Ах, ты!.. — вскрикнула девушка в бешенстве, но не смогла подобрать самое оскорбительное слово и замолкла.