Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 Ничего не установив, Денисов прошел вестибюль, вышел на дорогу. Автобусная остановка была пуста. Денисов на ходу прочел записку.

 Как и в других своих описаниях, автор был сосредоточен на узколичном. Послание оказалось длиннее остальных — чем-то вроде эссе.

 «...Я проводил своего друга до места, откуда на бугре начиналось уродливо вытянутое двадцатиподъездное здание. Он бодро топал, маленький, чуть ссутулившийся, оборачиваясь ко мне через каждые тридцать — сорок шагов, возвращаясь в свой образ и в свою жизнь, где мне не было места. Я кивал ему, пока он не свернул под. арку. Он еще уходил, а у меня щемило сердце и слезы были совсем близко. Я оставался со своими проблемами, для которых не знал решений.

 «Такой, в сущности, старый, — подумал я о себе. — Ласковый. И совсем несчастливый».

 Слезы наконец пролились, словно в глазах сверкнули ясные прозрачные линзы. Сквозь них я увидел необыкновенно отчетливое изображение окружающего: белые дома слева и пустырь по другую сторону дороги. Все было резко: и выведенные, как по линейке, абрисы окон, и огромная, выкрашенная в два цвета труба, и крыши домов, и платформа. То, что я принимал за отблески солнца, оказалось огнями. В окнах уже зажгли свет, шел снег на краю горизонта. Несколько человек ждали на остановке автобуса. Я оставался один на один со своею судьбой, не зная — на роду ли все это мне было написано или, не довольствуясь тем, что есть, сам глупо испортил то, что у меня было...»

 — Старков Олег. Муж Белогорловой... — У вошедшего было красивое, с крупными правильными чертами лицо, под одеждой угадывался классический торс. Кожаная кепка игриво сбита набок.

 Он не поздоровался, только мельком оглядел Денисова, который звонил в клуб служебного собаководства.

 Женщину-инструктора, которую он просил проверить аббревиатуру РР, на месте не было. Ее коллега из кабинета «Немецкие овчарки» пыталась найти этому объяснение:

 — Может, приболела? Или с собаками что-нибудь... Вы звонили домой?

 — Не отвечают.

 — Может, в аптеку вышла? Она ведь одна живет. Вы позвоните попозже.

 Во время разговора Старков демонстративно рассматривал арочный свод кабинета, стрельчатое окно, колонну.

 — Садитесь, — Денисов положил трубку. — Мне сказали, что вы в Москве. Передали, что я хотел вас видеть?

 — Просто работу вашу знаю. — Старков держался заносчиво.—Все равно будете вызывать... — Он вынул пачку «Столичных», подвинул ногой стул. Сел. — Я виню машиниста с помощником: опасное место, кругом люди! Почему не убедиться в безопасности движения?

 — Когда вы узнали о несчастном случае?

 — На третий день.

 — Случайно?

 — Позвонила ее сестра... Я ведь здесь в командировке. На курсах усовершенствования.

 — Понятно, — Денисов кивнул. — На курсах сказали, что вы уехали.

 — Пока нет... — он поискал пепельницу, Денисов помог — поставил на край стола. — Положение Леониды крайне тяжелое. Врачи предупредили: счет пошел на часы...— выражение лица его не изменилось. — Уедешь —и снова приезжать! Решать с ребенком...

 — Курсы усовершенствования... — спросил Денисов. — Они, видимо, по грузовой работе? — Он представлял, чем занимаются стрелки ВОХР.

 — В основном, конечно. Вопросы сохранности перевозимых грузов, — Старков охотно сменил тему. — Пломбы, закрутки. И свои темы, конечно.

 — Оружие?

 — Это уже повседневность. Материальная часть, правила применения.

 — Стрельба из пистолета.

 — И карабин. Мы больше недели здесь.

 — Выходит, несчастный случай произошел при вас?

 — Выходит. Только в тот день меня в Москве не было, — Старков задержал взгляд на игрушечном скоморохе, лежавшем у Денисова на сейфе.

 — Уезжали домой?

 — Летал в Калининград, матери было плохо.

 — Вы живете вдвоем с матерью?

 — Теперь да.

 — А соседи?

 — Соседей нет. Это на старой квартире, где мы жили с Леонидой. Там были, — красивое лицо его сразу напряглось.

 «Парень ей попался отличный, — вспомнил Денисов характеристику, данную Щасной. — За ней всегда бегали самые симпатичные ребята».

 — Почему вы разошлись? — спросил Денисов. — Могли -бы вы мне сказать?

 — Не знаю... — он улыбнулся. — Воскресенье как раз было. Двадцать четвертого августа. Как сейчас помню. Проснулся поздно: ночью дежурил. Лежу. Окно открыто. Хорошо... Котенок шторой шуршит. Леня говорит: «Завтрак в кухне, Олег». Она всегда меня полным именем. «В шкафу деньги, квитанции от прачечной. Я уезжаю». — «Куда?» — «В Москву». — Старков помрачнел. — А до этого и разговора не было о поездке. Вижу: девочка одета. Не шутит...—Конец истории Старков скомкал: — Так и разошлись.

 — Уехала?

 — Сразу нет, конечно. Отложила на неделю — я настоял. А большего не добился. Даже ночевала у соседей

 — Но что за причина?

 — И не ругались. Она вообще не ругается. Только молчит.

 — А как было накануне того дня?

 — Я же говорю: ночью работал, с вечера ходили в ресторан. — Старков смял сигарету, положил в середину пепельницы. — Проводили в гостиницу ее подругу.

 — Щасную?

 — Знаете ее? — Старков смутился. — Да, Свету. Перед рестораном втроем были в кино. Нормальный фильм: «Синьор Робинзон». Женщина, секс. Ничего серьезного.

 — Может, было письмо? Телеграмма?