Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 — Пойдемте на место.— Сабодаш широко зашагал вдоль перрона, врач и медсестра послушно двинулись за ним.

 — Хорошо, мы быстро прибежали... — врач не догадывался, что поступил неправильно: не вызвал к месту происшествия оперативную группу. — И с машиной реанимации повезло: только позвонили — уже едут!

 — Карманы вывернуты, — повторил Сабодаш. — А вещи?

 — Вещей не было, — сказал сержант. — Шляпа валялась: поля широкие, как у панамы. Летняя, светлая. Носят сейчас... Мы подобрали.

 «Летняя, светлая... — Денисов вспомнил пассажира с ночного скорого, одетого не по сезону. — Портфель свиной кожи...» — Он бегом вернулся к машине.

 Сквозь незакрашенные половинки стекол виднелись резиновые трубки, яркий свет заливал операционный стол. За спинами хирургов нельзя было ничего разглядеть. Когда один из хирургов отодвинулся, на столе мелькнуло мучнисто-белое лицо, застывший в гримасе рот.

 В противоположном углу лежали уже виденные Денисовым в эту морозную ночь легкий плащ и шляпа.

 Желтого, из свиной кожи портфеля в машине не было.

 «Сдать в камеру хранения он вряд ли успел, — подумал Денисов. — Прошло всего несколько минут после того, как я его видел...»

 Сабодаша, дежурного врача и медсестру Денисов догнал в конце перрона. В одноэтажном домике помещалась камера хранения по перевозке багажа на другие вокзалы — передвижная. Дальше начиналась стройка, глухой забор обнимал строительство новой гостиницы и прирельсового железнодорожного почтамта. На целый квартал тянулись подъемные краны.

 — Тут, — показал сержант.

 Между забором и домиком, в закутке, лежало несколько досок. Снег на верхних отсутствовал. Взлохмаченная гряда снежных комков тянулась к обледенелой дорожке.

 — Ведь знал! Знал, что в таких случаях первым делом сообщить в милицию надо, — сказал врач. — А тут как из головы вылетело... — В отсутствие Денисова между Антоном и врачом произошло неприятное объяснение.

 — Вы в это время больного обрабатывали, — подсказала медсестра.

 Она куталась в длинное, как шинель, пальто, наброшенное на плечи, и все-таки не уходила.

 — Да, да, — вспомнил врач. — Сильнейший ушиб руки.

 Сабодаш насторожился:

 — Руки?

 — Кисть пострадала... Но когда сообщают, что человек погибает...

 — Тот больной, с ушибом руки... Он записан?

 — Нет, в том-то и дело, — нездоровый румянец на щеках врача казался наведенным: грустное лицо комика под слоем грима. — Я сразу сюда побежал!

 — Какая рука у него повреждена?

 — Правая.

 — А как он выглядел?

 Медсестра снова пришла на помощь:

 — Немолодой. В шапке... — она туже закуталась в пальто. — Среднего роста...

 Приметы оказались ординарными.

 — Вот так... — Антон прикурил от папиросы, повернулся к Денисову: — Сходи в ночной скорый, он еще здесь. К проводнику: кто ехал, с кем. Сам знаешь. Осмотри купе, — Сабодаш подал билет. — Вагон четырнадцать, место двенадцатое. Надо установить личность пострадавшего. А я беру на себя остальное...

 Денисов рассказал про портфель из свиной кожи.

 — Важная деталь... — Сабодаш тут же передал приметы портфеля по рации дежурному наряду. — Еще?

 — Примерно в это время я видел группу моряков. Выходили из спального вагона. Передай по вокзалам...

 — Удачи вам, — кивнул врач, отходя.

 Послышался звук сирены. На перроне показался милицейский «газик». Взвизгнули тормоза, сразу же появились люди: инспектора, эксперт, следователь.

 В свете фар Денисов заметил отверстие в заборе, показал Антону — сквозь него можно было незаметно покинуть вокзал, миновать котлован будущей гостиницы и длинной цепью новостроек податься к Дубниковскому мосту.

2

 — Ищете кого-нибудь? — спросила проводница четырнадцатого, длинноногая девчонка в джинсах.

 — Инспектор розыска Денисов. Здравствуйте.

 — Тоня, — проводница подала руку.

 Денисов понял, что перед ним учащаяся железнодорожного техникума, проходящая практику.

 — Первый раз в поездке? — спросил он.

 — Что-нибудь не так?

 — Нет-нет, —он подошел к третьему купе, в котором ехал пострадавший. — Пассажиров этого купе помните?

 — Кого именно?

 — В летнем плаще, в шляпе.

 — G портфелем!.. Что все-таки случилось?

 — Я объясню. Купе было заполнено? Полностью?

 — Четыре пассажира.

 — Они вместе ехали?

 Она подумала:

 — По-моему, здесь познакомились.

 — Мужчины?

 — Да. Можете открыть — не заперто.

 В купе Тоня успела поработать тряпкой и веником, линолеум еще не просох. В пустой пепельнице лежало несколько кусочков мелко разорванной мелованной бумаги; на верхней полке — клочок оберточной, жесткой, пропахшей магазином стройматериалов.

 — Все отправлялись с конечного пункта?

 Проводница присела на полку, обняла колени в джинсах:

 — Вначале с ними ехала пассажирка. Я ее перевела в соседнее, к женщинам, а мужчину из того купе — сюда. Чтобы удобнее.

 — Эти четверо... Никто не показался вам подозрительным, странным?

 — Н-нет.

 — Все ехали до Москвы? — в купе было жарко, Денисов расстегнул куртку.

 — Один был транзитный. — Тоня подумала. — Вот только свет горел всю ночь... Я обратила внимание.

 — А в других купе?

 — В других спали. Могу тоже спросить? Что случилось?