— Преступление, — Денисов поднялся. — Пострадавший ехал в этом купе на двенадцатом месте. Я прошу вас пройти со мной в отдел внутренних дел.
— Он шахматист, — пострадавшего она хорошо запомнила. — С доской не расставался... Командировочный!
— Шахматы вез с собой?
— У меня брал.
— А партнеры?
— Он больше сам с собой. Расставит фигуры и сидит. Соображает...
Тоня с любопытством разглядывала кабинет. Расположенный в старой, не подвергавшейся реконструкции части вокзала, кабинет был со сводчатым потолком, с колонной посредине. Сквозь стрельчатое окно виднелся Дубниковский мост с неподвижными красными огнями, внизу чернели электрички. Ночь выдалась ясной: горловина станции просматривалась до самого блок-поста.
— Не тоскливо тут? — спросила Тоня.
— Скучать, в общем, некогда.
Проводница успела переодеться: туфли на модном каблуке, к джинсам прилегал мохнатый тяжелый свитер.
— Значит, пострадавший — человек необычный... — сказал Денисов.
— Увлеченный, — она ждала наводящих вопросов.
— Это он обменялся местами?
— С женщиной? Нет. Тот — молодой парень. В куртке. У него на куртке написано «Стройотряд» или что-то похожее.
Денисов сделал пометку в блокноте.
— Шахматист ехал внизу?
— На нижней полке отдыхал Юрий Николаевич. Пожилой, в очках.
— Как он одет?
— Короткое серое пальто, шапка... Хороший дядечка. Тоже из Москвы.
— И он играл в шахматы?
— При мне они больше разговаривали.
— Не помните о чем?
— Один раз о каких-то насекомых. Похоже, о жучках.
— Жучках?
— Жучки будто издают звуки при трении лапок о подкрылышки. Пострадавший объяснял, а Юрий Николаевич слушал.
— Они были вдвоем?
— Третий в это время мыл яблоки в коридоре.
— Кого вы называете третьим? — Денисов посмотрел в свои записи: «Пострадавший — шахматист», «Куртка «Стройотряд», «Юрий Николаевич», «Все до Москвы».
— Транзитного. Солидный тоже пассажир. Билет у него до станции Ош.
— Где это?
— Среднеазиатской железной дороги.
За окном Денисов увидел Антона. Вместе со следователем и экспертом дежурный возвращался в отдел. Сверху Антон казался еще мощнее.
По тому, как Антон шел, глядя под ноги, как слушал следователя, Денисов понял; ничего положительного осмотр не принес.
— Пострадавший выходил на стоянках? Что-нибудь приносил? — Денисов задал проводнице еще несколько формальных вопросов. — За постель уплатил сразу?
— Нет... Не помню...
Денисов почувствовал сдержанное кокетство, которое ей шло. Увлекшись, Тоня едва не упустила существенное:
— Минуточку! За него уплатила женщина...
— Та, что ехала в купе?
— Она!
Вошел Антон, закурил, присел на широкий подоконник.
— Он ни с кем не ссорился по дороге? — спросил Сабодаш.
— У нас в поезде? Нет... — Тоня покачала головой.
Денисов вернулся к тому, на чем остановился перед приходом Антона:
— Выходит, женщина и пострадавший знали друг друга?
— Не скажу... Да! Еще он спрашивал таблетку от головной боли!
— Когда?
— Где-то уже на Московской дороге, вечером.
— Вы убирали купе, приносили чай... Может, при вас он называл какой-нибудь город, улицу? Имя?
Тоня подумала.
— Какое-то женское имя... Ваяя? Нет, Катя! Катенька!
— Именно пострадавший?
— Не помню. Они всю ночь разговаривали... Кажется, он сказал: «Катенька...» —Проводница вздохнула: — Тяжелая ездка, все места были заняты!
Тоня словно подвела черту под тем, что видела и слышала в ночном скором.
— Остается гадать, — вздохнул Антон. — Какие выводы следуют из всего сказанного...
Денисов посмотрел на часы: попутчики пострадавшего скорее всего сидели в вокзале, так как метро открывалось через три часа.
«Если не уехали на такси...»
Он встал, чтобы подать Тоне пальто.
— Обратите внимание на стоянку такси, — Антон не удержался от напутствия, — потом пригородный зал. Я посажу помощника к монитору, пусть ищет по телевизору.
— Со мной никто не пойдет? — спросил Денисов.
— Опергруппа на Дубниковке: подъезды, дворы. Без этого не обойтись... — Сабодаш нашарил в кармане пачку «Беломора», не глядя, сунул внутрь два толстых пальца. — Кроме того, камеры хранения: преступник мог уйти налегке, портфель сдать в ручную кладь. Еще морячки!.. Свидетели... — Антон поднес пачку к глазам: — Пустая! А ведь купил после ужина...
На стоянке такси была небольшая очередь, она почти не двигалась. Диспетчер в завязанной у подбородка ушанке, с поднятым воротником тулупа стучал, чтобы согреться, огромными валенками, хлопал рукавицами.
— Машин мало, отправляю только с детьми, — объяснил он Денисову. — Насчет желтого портфеля предупрежден. Пока не было. — Диспетчер постучал валенками. — Крепчает мороз-то!
— Не замерзли?
— Какие наши годы! — диспетчеру было за семьдесят Он работал, чтобы не оставаться одному в пустой двухком натной квартире.
Денисов и Тоня повернули назад.
— Пройдем по вокзалу, — сказал Денисов. — Похоже, что они не успели еще уехать.
— Вон Юрий Николаевич!
Стоя за высоким столиком у колонны, приезжий, в очках, в коротком пальто, неторопливо отхлебывал кофе, пробегая глазами далеко отставленную от глаз газету. Меховая шапка и портфель лежали внизу, на подставке.
— Вы не ошиблись?
— Конечно, он... Я из тысячи узнаю!