Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 — Оставьте! Вы говорите об игре, о выигрыше, а я думаю о наследстве, которое он получил! Помимо Артура могли быть и другие наследники, — Юрий Николаевич махнул рукой. — Они могли прознать о поездке. Кто эти встречающие? Вот вопрос! Скажу о себе: я никуда с вокзала не отлучался. Только к стоянке такси.

 — Домой звонили? — спросил Денисов.

 Юрий Николаевич снова полез за платком:

 — Нет. Обитаю у сына от первого брака... В свое время оставил жене квартиру, обстановку, сейчас фактически на

бобах — ни прописки, ни площади.

 Это было правдой. Младший инспектор проверил его по адресному бюро: прописанным по Москве он не значился.

 — Юрий Николаевич направился к такси, — сказал Денисов. — А Алексей?

 — В буфет. Меня и пригласили сюда из буфета.

 — А вы? — Денисов повернулся к Дроге. — Попали в медкомнату? — он показал на руку в перчатке. — Что с рукой?

 В глазах Дроги мелькнула тревога, но ответил он спокойно, будто даже обрадовавшись:

 — Ушиб. Боль неимоверная.

 — Как это произошло?

 — В вагоне, — Дрога погладил ушибленную кисть.— Полка была плохо закреплена. Мне руку задело, Артура — по голове...

 — Сильно?

 — Сильно! Даже таблетку брал от головной боли. Проводница дала.

 Это тоже было правдой.

 — Та-ак...

 Денисов прошелся по кабинету.

 Равномерный стук под окнами внезапно прекратился. В вагонах за окном вспыхнул яркий свет. Первая электричка была готова в путь.

 Ночь кончилась.

 В класс снова позвонили:

 — Обнаружен похожий портфель. Сдан в камеру хранения. Помощник дежурного побудет вместо тебя в классе. Давай срочно!

 Было по-прежнему темно, когда Денисов выбежал из отдела.

 Рядом с киоском «Союзпечати» курила молодая женщина. На ней было бежевое пальто, а перчатки и длинные сапоги-чулки — черные.

 Денисов обратил внимание: «Похоже на цветовую гамму сиамских кошек...» Ближе к закрытому еще киоску стояли чемоданы и дорожная сумка. За чемоданами сумку было едва видно.

 «Забудет», — решил Денисов.

 У камеры хранения попыхивал папироской Сабодаш.

 — Нашлись твои морячки. На Рижском... Следователь сейчас их допрашивает. Они кое-что видели. Оказывается, Артур зашел за камеру хранения сам. С портфелем. Только потом появились еще двое. Сначала один, потом другой.

 — Со стороны вокзала?

 — С платформы. Сзади... — Сабодаш поджег потухшую папиросу. — Что у тебя?

 Денисов рассказал.

 — Следователь занят. Ты сам, если что... — он отбросил окурок. — Пойдем? Шестое окно, пятая полка.

 Пригнувшись, они прошли в «окно», размером не уступавшее двери. Свет внутри был приглушен, ожидавшие их кладовщики в телогрейках и ватных брюках пошли впереди. Камера хранения не отапливалась. По обе стороны прохода тянулись некрашеные деревянные стеллажи, висели связки пластмассовых жетонов.

 Пятая полка оказалась в углу. Желтый импортный портфель был отгорожен мешками, не сразу бросался в глаза.

 — Вы принимали? — спросил Денисов у кладовщика, который стоял ближе других.

 — Не, Спирин.

 — Сейчас придет, — сказал Сабодаш. — Выдает забытые вещи. Сержант должен еще пригласить понятых.

 Кто-то зажег свет над проходом, спросил:

 — Человек-то жив, товарищ капитан?

 — Жив. Состояние тяжелое.

 Послышались голоса.

 Все тот же сержант-первогодок, оказывавшийся всю ночь на подхвате, ввел двух женщин. Одну Денисов тотчас узнал по бежево-черным кошачьим тонам. Сумки при ней не было, в каждой руке она держала по чемодану.

 — Оставьте чемоданы у входа, — сказал Денисов.

 Женщина поставила вещи.

 — Вернитесь к киоску... За сумкой.

 — Ой-ой!..

 Возвратилась она счастливая, притихшая. Вместе с ней вошел пожилой кладовщик в очках с металлической оправой. Спирин.

 — В какое время сдали портфель? — дежурный показал на стеллаж.

 Кладовщик поправил очки, повертел приколотую квитанцию:

 — После ночного скорого.

 — Помните, кто сдавал?

 — Столько народу... — похоже, он не хотел ввязываться в историю.

 — Постарайтесь вспомнить!

 — Не помню. Истинное слово.

 Денисов поставил портфель на стол, ближе к светильнику.

 — Осмотрим содержимое. Возражений нет?

 — Открывай, — сказал Сабодаш. — Понятые пусть подойдут ближе.

 Денисов осмотрел запор:

 — Придется отложить: портфель заперт.

 — Погоди, ключ дам, — кладовщик был согласен помочь, но только наименее хлопотливым образом: в кладовой было полно ключей от невостребованных портфелей, чемоданов.

 Денисов отказался:

 — Кто-то помимо владельца мог пытаться открыть замок. Испортим следы.

 — Значит, пока не найдут хозяина, будете в неведении?

 — Эксперт вскроет. 

5

 — Состав подали на посадку минут за двадцать... — подумав, вспомнил Дрога. — Когда садился, Артур был в купе.

 — О нем зашел разговор? — спросил Денисов. — Если можете, воспроизведите дословно.

 — Ни о чем. «Много людей, толкотня...» По-моему, это Артур сказал. «На осень намечена реконструкция». «Как муравьи...»— тоже он сравнил. Тут вскоре появился Юрий Николаевич.

 — Я поправил Артура: «Скорее не муравьи, а божьи коровки. Муравьи, надо отдать справедливость, быстрее...» — Юрий Николаевич достал сигарету. — Артур тогда засмеялся: «Самка божьей коровки оставляет после себя полторы тысячи яиц...» Помните, Дрога? Я после этого осведомился: «Вы зоолог?» — «Нет, — он ответил, — энтомолог».